Моё чудовище

– Не аэропорт, аэродром, – повторил он со значением. – Здесь нет больших самолётов. Вертолёты и маленькие, на несколько мест. Частные тоже.

– И зачем мы здесь? – ещё более озадаченно поинтересовалась она.

А до сих пор неясно?

– Полетаем.

– Чего? – широко распахнув глаза, ошарашенно выдохнула Бэлла, посмотрела на него, как на сумасшедшего, словно он ляпнул несусветную глупость.

– Или высоты ты тоже боишься?

Она выпятила подбородок, напомнила с гордостью:

– Я вообще-то на четвёртом этаже живу.

Ну до чего же забавная.

– То есть, не отказываешься? Летим?

– А-а-а… – растерянно протянула Бэлла, явно не ожидая от Дымова подобного вывода из собственного заявления, но и возражать не стала, видимо, не желая, чтобы он опять начал предполагать, будто она боится, – у тебя и самолёт свой есть?

– Своего нет, – признался он. – Поэтому пользуюсь местными.

Один из них уже ждал их возле ангара. Из учебных, со спаренным управлением. Совсем небольшой, лёгкий, рассчитанный на двух человек. Выглядел он, конечно, не слишком презентабельно, не сиял, как новенькое авто.

Бэлла, подойдя поближе, окинула его скептичным взглядом, потрогала крыло.

– Игрушечный какой-то. Он точно летает?

– Точно, – заверил её Дымов со всей возможной убеждённостью. – Проверено.

– И не развалится? – озабоченно поинтересовалась она.

– Не должен. – Он ухмыльнулся, посмотрел ей в лицо. – Или боишься?

Бэлла, избегая его взгляда, с нарочито задумчивым выражением создавала видимость, что по-прежнему со всей тщательностью изучает внешний вид самолёта.

– А кто… им будет… управлять?

Дымов улыбнулся, высказал совсем коротко:

– Я.

– Ты? – вскинулась она, уставилась изумлённо, и он кивнул, подтверждая:

– Ну да. Я умею. Не веришь?

Бэлла дёрнула плечами.

– Почему? Верю.

Он действительно умел. Как только появилась возможность и средства, получил не только водительские права, но и лицензию пилота. Дымова всегда тянуло вверх. Он ведь и после колледжа недаром подался на курсы по промышленному альпинизму. Во-первых, после них и с трудоустройством помогали, а во-вторых, потому что на высоте. Пусть и пока только чисто физически.

Наверное, это тоже связано с детством, с угнетающей убеждённостью, что так всю жизнь и придётся копошится на самом дне, когда даже не надеешься выбраться, а уж тем более – взлететь. А если вдруг осознаешь, что можешь, что способен, что вот он, шанс – используешь его по полной. И уже ничего не страшно, потому что чуть ли не с рождения привык существовать на грани, подсел и больше не получалось без экстрима, хоть и думал: вот встану на ноги, разбогатею и буду жить расслабленно, беззаботно и спокойно.

Нет, не получалось. Ни беззаботно, ни спокойно, ни без риска. И почему-то казалось, что и Бэлла должна ощущать нечто похожее, но она по-прежнему неуверенно переминалась на месте, не торопясь соглашаться.

– Значит, всё-таки трусишь?

– Да вот ещё! – фыркнула она. – Просто я ни разу не летала. На самолётах. Особенно на таких.

– Ну вот и полетаешь, – предположил Дымов воодушевлённо, но вовремя спохватился.

Это ему не страшно, ему нормально, а у большинства же наверняка возникнут обычные разумные опасения. Да и в страхе нет ничего предосудительного, особенно если действительно никогда ещё не пробовал, и на самом деле рискованно.

– Или не полетаешь? – произнёс спокойно, без подначки, без насмешки, без упрёка. – Я же не заставляю. Не хочешь, так не будем. – Предложил: – Поехали тогда ещё куда-нибудь. – И даже развернулся, намереваясь двинуться назад, к стоянке. – Куда скажешь.

Но Бэлла осталась на месте, замотала головой:

– Нет. Не поедем. Я хочу… попробовать.

Дымов заглянул ей в лицо:

– Уверена? Если только из-за того, чтобы я не говорил про «трусишь», то не надо. – Заверил: – Обещаю, я больше так не скажу. Ничего позорного нет в том, чтобы чего-то бояться.

Но она повторила твёрдо:

– Я хочу попробовать.

Он не ответил сразу, переждал немного, предоставляя ей шанс передумать, но она не передумала, хотя тоже больше ничего не говорила.

– То-гда… – протянул Дымов, качнул головой, – надо переодеться. В комбинезоны. Ты, наверное, даже можешь прямо поверх платья. Правда, он выглядит не настолько изящно…

– Да какая разница-то! – перебила Бэлла.

Ей, кстати, шло. В потёртом, видавшем виды грязновато-жёлтом лётном комбезе она смотрелась очень гармонично. Дымов подсадил её, помог залезть на крыло, только потом, обойдя самолёт, сам забрался в кабину.

– Не передумала?

– Не-а, – она опять замотала головой, но ещё какое-то время ёрзала в кресле, обеспокоенно наблюдала за Дымовым, как тот включал нужные тумблеры на панели над головой, нажимал на рычаг, а потом на кнопку, запуская двигатель.

Кабина наполнилась ровным гулом.

– Пристегнись. И наушники надевай, – распорядился Дымов, убедился, что Бэлла всё сделала правильно и только тогда пристегнулся и надел наушники сам. – А теперь… поехали!