Моё чудовище

– Можно и не в общежитии, – заявил уверенно и наконец рассказал, что задумал чуть ли не с самого начала: – Я там одного хорошего человека знаю. Она одна живёт в двухкомнатной квартире. Пока у неё и устроишься. Она тебе и город покажет и всё объяснит. Я с ней уже разговаривал, она не возражает. И ждёт.

– Она? – переспросила Бэлла, скривила губы, хмыкнула пренебрежительно, даже чуть брезгливо. – Опять какая-нибудь бывшая?

– Нет, – заверил Дымов, пояснил: – Можно считать, что родственница. Я её как сестру воспринимаю. Марьяна, внучка тёти Лены.

Выражение лица у Бэллы изменилось, в нём больше не осталось ни насмешки, ни неприязни.

– А я думала, у неё после сына никого не осталось, – призналась она, но Дымов поправил:

– Остались.

К тому времени её сын уже был женат и даже имел ребёнка – дочь, как оказалось ровесницу Игната. Просто через какое-то время его жена встретила другого мужчину, вышла замуж и уехала за ним из города, с которым были связаны слишком тяжёлые воспоминания, в Питер. Вместе с дочерью, конечно. Хотя связей с бывшей свекровью не оборвала. Марьянка каждый год гостила у неё летом – месяц, а то и два.

Сначала Игнат отнёсся к девочке настороженно. Она ведь не какой-то приблудыш, а самая настоящая родная внучка, вполне так благополучная и правильная. И молчать она наверняка не станет, прямо выскажет, что нечего ему здесь делать, выродку и нищеброду. Поэтому он решил вообще не появляться у тёти Лены, пока Марьяна у неё в гостях. Но однажды они всё-таки столкнулись и…

Оказалось, что всё не так уж и плохо, а Марьянка – клёвая девчонка. Она даже одобрила, что у её бабушки теперь был Игнат, что та не одна. И, в какой-то момент, между ними и правда чуть не случился роман. Если бы жили не в разных городах, далеко друг от друга, может и срослось бы. А в пятнадцать лет – ну, какая любовь на расстоянии?

А вот легко завязавшиеся почти родственные отношения они и сейчас поддерживали, когда тёти Лены не стало, когда Марьяна съехала от матери и отчима на собственную жилплощадь. И Дымов ничуть не сомневался, что может к ней обратиться даже с подобной просьбой, позвонить и сказать:

– Марьян, приютишь человека на несколько дней?

Он не рассчитывал, что она сразу ответит согласием, не дожидаясь вопросов, сам объяснил всё подробно. Марьяна выслушала, всё-таки поспрашивала, а потом заявила:

– Привози. Или присылай. Как вы там планируете. Если надо, я и с поезда встречу. Ну и, если сложится, потом не обязательно в общагу. Пусть и дальше у меня живёт. Хотя, конечно, для начала надо посмотреть, что это там у тебя за Белка.

Посмотреть, это да. Бэлла – она, безусловно, на любителя, на того, кто способен видеть не только, что на поверхности, жить, не сверяясь бесконечно с выданными ярлыками и чужим мнением.

Кажется, она и сейчас хотела возразить, но либо не могла отыскать новых убедительных причин, либо не хотела признавать, что просто слишком переживает и боится, вот и пытается отсрочить отъезд. Но Дымов, не стал тянуть, решительно заключил:

– В общем, собирайся потихоньку. Чтобы через пять дней всё было готово. – И ввернул под конец: – А пока Игорь повозит тебя на работу и с работы.

Бэлла вскинулась.

– Это ещё зачем? – Напомнила со значением: – Там же день рабочий с десяти до восьми. Не рано и не поздно. Самое нормальное время.

Дымов не стал ничего выдумывать, выкручиваться, но и объяснять не стал, произнёс, без особого напора и, возможно, даже слишком тихо:

– Белка, пожалуйста, давай сделаем, как я прошу.

Она уставилась ему в глаза, смотрела, наверное, с полминуты и вдруг выдала без всяких вопросов:

– Хорошо.

Он тоже чуть заметно кивнул, добавил:

– И, если ещё куда надо, тоже езди с ним. А лучше здесь оставайся, если не на работе. Договорились?

Бэлла опять согласилась без вопросов, подтвердила:

– Да, – по-прежнему глядя ему прямо в глаза.

Он тоже смотрел, прекрасно осознавая, что сейчас ему хочется вовсе не торчать здесь, опираясь задом о подоконник, а подойти к ней, близко подойти.

Ведь она уедет через несколько дней. И разумом он понимает, что это самое лучшее, самое оптимальное и самое главное – для неё – и всё же никак не справится окончательно с тайным желанием не отпустить. Вот прямо в этот самый момент – подойти, ухватить покрепче и не отпустить. Или хотя бы не так бездарно провести оставшиеся пять дней.

И, возможно, это его стремление проявилось слишком очевидно, слишком ощутимо, и не только для него. Потому что Бэлла тоже напряжённо замерла, а её губы едва заметно вздрагивали. Нет, не дрожали, как перед плачем, а именно вздрагивали, неуверенно и неровно, словно готовились произнести или уже беззвучно произносили какие-то слова.

Хотя, может, и не беззвучно, просто расслышать их Дымову мешала заполнившая пространство комнаты странная тишина, которая не только звенела в ушах, но и тревожила, будоражила, путала мысли. И он решительно разорвал её, произнёс, опомнившись:

– Да, кстати, совсем забыл. – Улыбнулся, добавил торжественно: – Поздравляю с поступлением.

Глава 28

Четыре с половиной месяца спустя