Моё чужое лицо

Я сижу в монастыре почти месяц и никуда не хочу уходить. Здесь так тихо и спокойно. В последнее время все решения за меня принимал Андрей Петрович. Я просто слушалась его и совсем не думала о том, что буду делать на свободе.

После того, как я узнала правду о своей «болезни», моё сердце как будто заледенело. И чувства заморозились. А сейчас я постепенно оттаиваю, и сильнее всего гложет боль за родителей. Ведь всё это время они считают меня погибшей. Пора им узнать правду. Но почему мне так трудно покинуть эти стены? Наверное, я просто боюсь встретиться с Алексеем. Получить доказательства его вины. Только больше тянуть нельзя.

***

Прошло несколько дней. Крёстный ухаживал за мной как преданная сиделка. Делал перевязки, кормил меня с ложечки, колол лекарства, обтирал губкой. А я закрывала глаза и стискивала зубы, когда его дрожащие пальцы касались моего тела.

Он всё время был рядом и лишь изредка уезжал. И тогда снова привязывал меня к кровати. Как-то раз я спросила:

— Ты почти всё время здесь, что же с твоей работой?

— Я там не появляюсь. И дома тоже. Меня могут искать твои знакомые. Но пока всё тихо, значит, Алексей молчит. А я аккуратно распродаю всё, что у меня есть. Нам с тобой нужны деньги на жизнь за границей.

Силы потихоньку возвращались ко мне, но я скрывала это от крёстного. Пусть лучше считает, что я ещё не способна сама подняться. На самом деле, я уже пробовала. И хотя закружилась голова, мне всё же удалось простоять несколько секунд, держась за кровать.

Однажды вечером крёстный накормил меня ужином и сел рядом.