Моё чужое лицо

Что ж, его проницательности можно позавидовать. Мне осталось только кивнуть.

— Ты понимаешь, на что себя обрекаешь?

Я опять кивнула.

— А его? Думаешь, он тебя поймёт?

— Не знаю. Но я не могу остаться. Не могу из-за него. Я его слишком люблю для этого.

Архипов вздохнул, помолчал немного и вдруг встал. Я тоже поднялась, считая, что наш разговор окончен. А он улыбнулся и взял меня за руку.

— Вот что я тебе скажу. Я рад, что познакомился с тобой. Пусть сам давно уже не способен на красивые поступки, о которых грезил в далёкой романтической юности, однако приятно знать, что есть человек готовый на такое. Это вдохновляет. И возвращает веру в людей, которой у меня почти не осталось. Когда устроишься на новом месте, пришли свой адрес. Впрочем, даже если не пришлешь, я сам тебя найду. И буду приглядывать за тобой, как приглядываю сейчас за сыном Андрея. Так что не прощаюсь, мы ещё встретимся. Иди, я распоряжусь, чтобы сделали так, как ты решила.

51

Уладив необходимые формальности, я вернулась на квартиру Алексея. Он всё ещё отсутствовал. Я прошла в его спальню, которая на время стала моей. Муж отдал мне её, а сам пока ночевал в кабинете. В углу стоял чемодан. Я не стала его разбирать, чтобы не расслабляться и не забывать, что я здесь ненадолго. Сердце сжала тоска, по щекам потекли слёзы, я свалилась на кровать и, уткнувшись в подушку, заревела.

Через несколько минут справилась с собой и пошла в душ приводить себя в порядок. Горячая вода немного меня успокоила. Завернувшись в полотенце, я высушила волосы и отправилась в спальню одеваться. Вытащила из чемодана вещи и уже собиралась сбросить полотенце, как вдруг дверь резко открылась.

Алексей зашёл в комнату, остановился и смущённо проговорил:

— Прости! Всё время забываю стучать. Ты давно пришла?

Я хотела ответить, подняла на него глаза и запнулась. Кажется, он уже забыл, о чём спрашивал. Стоял и смотрел на меня, и от его потемневшего взгляда сладко заныло в груди. Потом шагнул ко мне, взял моё лицо в ладони и прикоснулся губами к моим губам. Мои руки обвились вокруг его шеи, полотенце упало к ногам.

Алексей подхватил меня и положил на кровать. Быстро освободился от одежды, ни на секунду не отрывая от меня глаз. Я впитывала в себя каждый звук, каждое движение, каждый вздох. Скоро эти воспоминания станут моей единственной спасительной соломинкой в океане одиночества и отчаяния. Тень от ресниц на его щеках, излом губ, шепчущих ласковые слова, запах кожи, сводящий меня с ума. Как же мне нравилось ощущение его гладкого и сильного тела под моими ладонями. Его крепкой груди, прижатой к моей груди.

Сначала он пытался сдерживаться и хрипло спрашивал, не больно ли моей руке? Но через несколько минут ни он, ни я уже не помнили о ней. Страсть и нежность, сладость и боль, крики и шёпот. Две души и два тела, жаждущие лишь одного — всегда быть вместе. И наша последняя ночь, нескончаемая ночь любви…

Когда я утром проснулась, Алексей уже уехал на работу. На его подушке лежала смешная записочка, прижатая срезанным бутоном розы. Я пробежала её глазами, встала, быстро собралась, написала свою и положила вместо милой записки мужа. А потом взяла чемодан и ушла из дома. Ехала в такси и пыталась представить, как он вечером откроет дверь, заметит моё послание, улыбаясь, возьмёт его и прочитает. А дальше моя фантазия сжалилась надо мной, я просто закрыла глаза и погрузилась в темноту.

«Прости меня, мне легче уехать так, не прощаясь с тобой, не глядя в твои глаза. Я люблю тебя, но не смогу быть с тобой, родить тебе детей. Я всё ещё бомба с замедленным часовым механизмом. И когда он рванёт, никто не знает.

Во мне гены моего отца, а стало быть, и его дяди. Гены сумасшествия, суицидов и попыток убийства. Я не буду передавать их детям. И не буду обрекать тебя на мучительное ожидание, а вдруг они проснутся во мне. После того, что мы оба пережили, это было бы верхом эгоизма и жестокости с моей стороны.