Моё "долго и счастливо"

Если бы всё тело (а особенно грудь с головой) так не болели, я была бы уверена, что мне всё снится.

Эдвард лежал подо мной, не шевелясь и в упор глядя на меня.

— Я только спросил, как ты себя чувствуешь, — спокойно произнёс он — так, словно мои руки у него на шее принца совершенно не волновали.

Я вздрогнула и, обводя взглядом его, полог, комнату за ним, просипела:

— Что, решил сам поиграть напоследок?

Эдвард молчал.

— Не думала, что ты так жесток, — выдохнула, сжимая пальцы. — Раньше ты не мог отдать приказ о казни, не борясь с совестью всю ночь. А сейчас, — я снова обвела комнату взглядом, — даже на такие пытки способен? Действительно, зачем сразу на костёр, когда можно ещё помучить? Поизощрённей? Да, Эдвард?

Его руки сжали мои запястья и спустя мгновение толкнули меня на подушки.

Я закашлялась, и Эдвард, исчезнув куда-то на минуту, вернулся, сел рядом, держа кубок с чем-то горячим и ароматным.

— Пей.

— Приворотное зелье? — “догадалась” я.

Зелёные глаза потемнели.

— Если ты сейчас же не послушаешься, я заставлю тебя выпить силой, — мрачно произнёс Эдвард. И, отведя взгляд, добавил. — Это лекарство.

— Ненавижу тебя, — выдохнула я, вырывая у него кубок.

Ай, чёрт! Горячее!

Я кашляла, чувствуя привкус мяты на губах, а руки Эдварда поддерживали кубок, осторожно, чуть касаясь моей руки.

С трудом, я допила горячий настой и тут же почувствовала лёгкое головокружение.

— Что ты… туда… добавил? — шепнула, падая на подушки.

Эдвард молчал, глядя на меня. Его зелёные глаза держали, пока я проваливалась в сон.

Ненавижу…

Проснулась я утром — тусклый серый свет проникал сквозь мутные окна. Камин погас, кажется, давно — в комнате значительно похолодало. Я потянулась, закутываясь в покрывало. То не поддалось, и я удивлённо перекатилась на другой бок, приподнимаясь.

Эдвард, полулёжа, сидел на краю кровати, прислонившись головой к спинке и закрыв глаза. С минуту я наблюдала за ним, пытаясь справиться с бешено стучащим сердцем. Потом осторожно вылезла из-под покрывала совсем, села, отстранённо отмечая, что мой сарафан исчез, сменившись на длинную сорочку. Поставила ноги на пол. Осторожно встала. А на первом шаге слабость меня догнала. Голова резко закружилась, ноги подкосились и, тихо ахнув, я упала перед кроватью, цепляясь за покрывало и многочисленные шкуры, наброшенные сверху.

— Далеко собралась? — хрипло произнёс Эдвард, оказываясь рядом.

— От тебя подальше, — выдохнула я, тяжело сглотнув.

Он беззвучно усмехнулся и, подхватив меня на руки, осторожно положил обратно на кровать. И также тихо проинформировал:

— За дверью стоят Проклятые. Ты никуда не уйдёшь.

— Спасибо, что предупредил, — отозвалась я.

Он сел рядом и аккуратно накрыл меня одеялом, укутав сверху ещё в пару шкур. Сразу стало теплее и уютнее. Но совсем не безопаснее.

— Зачем ты это делаешь? — закрывая глаза, просипела я. — Зачем?

Эдвард молчал — долго, я думала, ответа не дождусь. Но он сказал — тихо, почти шёпотом, подоткнув покрывало сбоку.

— Я не знаю.

И тут же встал.

Я смотрела, как он собирает свитки и не могла не заметить, что тени под его глазами болезненно черны, что скулы слишком остры, а кожа слишком бледна.

Ты не забываешь есть, мой принц? Ты спишь спокойно?

Я закрыла глаза и отвернулась.

Не моё дело.

Почти весь день я была одна. Только где-то после обеда пришёл местный…хм… врач, померил мой пульс, сказал что-то на незнакомом языке явившейся вместе с ним служанке и та убежала — чтобы вернуться через полчаса с обедом для меня и кипятком для врача. За это время меня пытались расспрашивать, рассматривали и уж не знаю к каким выводам пришли.

После я долго спала. Под вечер меня разбудил явившийся снова врач — на этот раз вместе с Эдвардом. Меня снова покрутили-порассматривали, посчитали пульс. Мне снова сделали какую-то горячую гадость, которую пришлось выпить. Потом, поговорив с Эдвардом, врач ушёл, оставив пару маленьких коробочек — с измельчёнными травами, я видела.

— Выпьешь на хвалитню, — сказал Эд, отодвигая со стола коробочки и бросая на их место кипу свитков и перо с чернильницей. — Я прикажу, чтобы тебе их заварили.

— Как мило с твоей стороны, — буркнула я.

Принц покосился на меня, но промолчал.

— И не говори мне, что это был ваш врач, — пробубнила я, укладываясь поудобнее. — Он даже руки не помыл, прежде чем меня трогать.

— Это королевский врач, — откликнулся Эдвард. И, глянув на меня, зачем-то сказал. — Он же осматривал тебя в темнице. И, — принц запнулся, рука задержалась на очередном свитке. Задумчиво погладила, — он сказал, что ты девственница.

Господи. Они ещё и это проверяли!

— Ха, — справившись с собой, фыркнула я. — Действительно. Удивительно, правда?

Эдвард продолжал смотреть на меня, и я не выдержала.

— Эдвард Дебуа! Если ты считаешь, что мы с тобой раньше… То, в общем, ты сильно ошибаешься! Я со всякими подонками не…

Эдвард молча отвернулся. Подвинул кресло, сел, взял один из свитков, наклонился к свече.

— А! — осенило меня. — Тебе же говорили, что я шлюха! Правда? Да?

Свиток дрогнул в сжавшихся пальцах.