Моё – Ей

Когда чрезмерны стали в сердце муки,
Я пал, я спал, изжален сонмом зол.
И дух из тела спящего исшел,
Двойник простер белеющие руки.

  Быстрей стрелы, побывшей в звонком луке,
  Я минул тьму дорог, лесов и сел.
  Мой дух был там, где мирный дремлет дол,
  Где первых милых песен млели звуки.

Меня узнала вещая земля.
Ведь я был бел, был легок, чист, белее,
Чем в миг расцвета водная лилея.

  И ветер, чуть травинки шевеля,
  Все мороки отвеял, тихо вея.
  «Свершилось!» Прошептал. «Иди скорее!»

2

Качали мерный звон колокола.
На колокольне крест светился златом.
Дышала кашка сладким ароматом,
И алая гвоздика расцвела.

  Всходили дымы мирного села,
  И таяли на небе синеватом.
  Молодка промелькнула желтым платом,
  В двух ведрах влага свежая светла.

Передо мной – бесчисленные нивы.
Как много вольный труд добра принес.
Ячмень, пшеница, греча, рожь, овес.

  Приветный край, широкий и счастливый.
  И ластится ко мне дворовый пес.
  И конь заржал, потряхивая гривой.

Вязь из жемчугов

1

Когда весной, ребенком, утром, рано,
Я жаворонка слышал в первый раз,
Казалось мне, что в воздухе – рассказ
Весны из огнецветного тумана.

  Поздней я слышал в храме вспев органа,
  И радугой горел в душе алмаз,
  Ответный вспев размерно пел и гас.
  Но самый яркий – голос Океана.

В нем слитный гул несчитанных веков,
В нем плещет довременное мечтанье,
Из самых первых далей мирозданья.

  И дух, освободившись от оков,
  Прияв – в ночи – безбрежного рыданья,
  Совьет венец из древних жемчугов.

2

Раскрыт на небе огненный альков,
Сверкают канделябры неземные.
Зажженные сто тысяч лет впервые.
Быть может, прежде. Прежде всяких снов.

  Душа своих касается основ.
  Отдернут полог. Чу! Сторожевые
  Поют в безгласьи гимны мировые,
  Созвездьями раскинутых шатров.

Алмазные там скованы скрижали
Законом неуклонного ума,
В котором вечность говорит сама.

  От бездны к бездне зовы побежали.
  И вторит к сердцу говор в пенном вале,
  Что нет, не дремлет творческая тьма.

3

В душе растут родные терема.
Леса, луга, деревни и станицы.
Родные лики. Песнь родимой птицы.
Весна и побежденная зима.

  Вновь будут полны наши закрома
  Отборной ржи и золотой пшеницы.
  В объеме Миротворческой Десницы
  Пространна ясность, только час – чума.

Опять ребенку, вешним утром, рано,
В стозвучном гуле дружных голосов,
Споет благословенье шум лесов.

  И песня, долетев из-за кургана,
  В блаженный час разъятья темных ков,
  Рассыплет вязь из древних жемчугов.

Медвяная тишь