Моисей

«Вскоре эти речи распространились дальше, и так как каждый из слушателей мог прибавить что-либо в обвинения Аарона, то подобные обвинения стали раздаваться по всему стану. И вот с Кореем вошли в соглашение двести пятьдесят лучших мужей, решивших как можно скорее лишить брата Моисеева священства, а самого Моисея обесчестить. Также и народная толпа была возбуждена; она даже решила побить Моисея камнями и с этой целью в беспорядке, с шумом и гамом стекалась в народное собрание. Перед Скинией Господа Бога народ стал кричать, что следует изгнать тирана и освободить евреев от гнета того, кто, прикрываясь Господом Богом, издает насильственные постановления. Ведь если бы сам Предвечный выбрал себе священнослужителя, то Он назначил бы на эту почетную должность человека достойного, а не дал бы ее лицу, которое во многом значительно уступает другим; наконец, если бы Господь Бог и хотел бы даровать эту почетную должность Аарону, то Он поручил бы это назначение всему народу, а не предоставил бы его одному брату назначенного»[98].

Итак, обвинения были брошены. Богач Корей обвинил Моисея в гордыне и потребовал всеобщего равенства и выбора первосвященником всем народом, не сомневаясь, что в этом случае будет избран именно он.

Однако Моисей, понимая мотивы, которые движут Кореем, всю беспочвенность, цинизм и смехотворность его обвинений отнюдь не спешит сказать об этом вслух – он понимает, что сейчас, на этой стадии бунта, авторитет Корея так велик, что любые попытки поколебать его лишь укрепят его положение.

Поэтому, согласно Флавию, Моисей в своей речи сосредоточился не на критике Корея, а на нелогичности его главного обвинения – в том, что он по собственной инициативе назначил первосвященником Аарона и вообще несправедливо раздает должности. Главным его аргументом, по Флавию, при этом стало утверждение, что если бы он действительно искал почестей и был бы движим личными амбициями, то он бы назначил первосвященником себя и постановил, что эта должность, как и обязанности коэнов должны передаваться его потомкам, однако он этого не сделал. Одновременно, истово веря в свою миссию и в то, что все, что он делает – делает по прямому указанию Бога, Моисей предлагает дождаться утра и испытать справедливость позиции Корея на практике. Пусть все, кто считает, что он назначил Аарона первосвященником по собственной инициативе и на самом деле в Храме может служить любой, говорит Моисей, возьмут совки и возложат с их помощью воскурения на жертвенник для воскурений. Если Бог примет все воскурения, то прав Корей. Если же будет принято только воскурение Аарона, а остальные отвергнуты, то значит, прав он, Моисей – Аарон и его потомки и в самом деле выбраны на роль коэнов самим Богом.

При этом Моисей честно предупредил, что Бог может разгневаться на бунтовщиков и жестоко покарать их.

Это предложение Моисея было принято, и таким образом ему удалось отсрочить дальнейшее развитие бунта, по меньшей мере, до утра следующего дня. Этот выигрыш во времени Моисей решил использовать для проведения сепаратных переговоров с каждой из основных групп заговорщиков, чтобы объяснить им, кто такой Корей и что на самом деле стоит за его требованиями «демократизации жизни общества».

В первую очередь Моисей направляется, разумеется, к левитам, так как ему крайне важно было вернуть, прежде всего, их доверие. При этом он произносит свою речь перед левитами в присутствии самого Корея, обращаясь то к нему лично, то ко всем левитам и тем самым показывая, что, в отличие от своего оппонента, он отнюдь не собирается действовать за его спиной:

«И сказал Моше Кораху: «Слушайте же, сыны Леви! Мало вам того, что выделил вас Всесильный Израиля из общества Израиля и приблизил вас к себе для совершения службы в Шатре Откровения Бога, чтобы стоять перед обществом, чтобы служить за них, и приблизил тебя и всех братьев твоих, сынов Леви, с тобой – а вы еще просите священнослужения! Поэтому ты и все сообщники твои собираетесь против Бога. Аарон же тут при чем, что вам роптать на него?!» (Числ., 16:8-10).

Таким образом, Моисей начинает свою речь с того, что напоминает левитам, что они и без того получили привилегированное положение в народе. Дальше он показывает, что от речей Корея пахнет дешевым популизмом и демагогией: все левиты по определению не могут быть первосвященниками и коэнами, следовательно, когда Корей требует этой должности для всех, он требует ее именно для себя. Что же касается Аарона, то он занял должность первосвященника исключительно потому, что таково было переданное Моисею поведения Бога – Аарон не домогался этой должности, не интриговал, как Корей, не пытался подкупить народ, да и сама эта должность, наряду с привилегиями, связана и с немалым числом тяжелых обязанностей.