Моисей

Но значил ли отказ Бога от намерения уничтожить еврейский народ, что Тот окончательно сменил гнев на милость и собирается по прежнему исполнить данные праотцам этого народа обещание? Ответа на этот вопрос в тот момент Моисей так и не получил – он очнулся лежащим на жестких камнях горы Синай и обнаружил рядом с собой две сапфировые Скрижали Завета с выбитыми на них Десятью речениями. Согласно раввинистической традиции, эти, первые Скрижали Завета были квадратными, размером в 6 на 6 ладоней (48 на 48 см) и толщиной в 3 ладони (24 см). Эта же традиция утверждает, что эти, первые скрижали не были творением рук человеческих, а представляли собой трансформацию духовного, «небесного сапфира» в материальный сапфир, а потому вырезанный на них текст Десяти заповедей читался с обоих сторон одинаково.

Когда Моисей спустился с вершины Синая, его встретил Иисус Навин, и дальше они уже продолжили путь вдвоем. Вскоре их взору открылись шатры, стоявшие на окраине стана, и донесся несущийся из него гомон. Иисус пригляделся – и заметил неподалеку от одного из шатров брошенный на съедение диким зверям труп Хура.

– Что случилось? – спросил Иешуа учителя. – В стане идет битва?

– Не похоже, – ответил Моисей. – В шуме битвы боевой клич победителей всегда мешается с воплем терпящих поражение… Нет, я слышу только песнопения и крики восторга!

Чем ближе подходил Моисей к стану, тем мрачнее и тревожнее становилось у него на душе. Он вновь и вновь мысленно возвращался к своему разговору с Богом. И чем дальше, тем яснее осознавал, что сотворение золотого тельца означало крушение самой идеи единственности Бога, под знаменем которой и, по большому счету, ради которой и произошло освобождение евреев из египетского рабства. Даже если допустить, что евреи не отказались от веры в единственного Творца Вселенной и видели в тельце всего лишь «заместителя», «преемника» Моисея, это означало, что самому Моисею – человеку из плоти и крови – они приписывали некие черты божества, без которого Сам Всевышний, исключительно Своей волей, не может творить историю. И сама по себе эта мысль была посягательством на чистоту идеи монотеизма.

Но Библия утверждает, что в подлинную ярость Моисей пришел после того, как вместе с Иешуа дошел до центра лагеря и увидел отвратительные языческие игрища вокруг золотого тельца. Дело в том, что слова «и поднялись забавляться» многие комментаторы трактуют как эвфемизм сексуальной оргии.

Но в чем именно заключалась эта оргия? По всей видимости, в том, что участники пляски вокруг золотого тельца начали совокупляться перед ним – как известно, в языческих культах секс был одной из форм служения богам. Однако если учесть, что еврейское предание настаивает на том, что в служении золотому тельцу принимали участие только мужчины, то выходит, что и… игрища вокруг его изваяния носили гомосексуальный характер. Если это так, то это полностью объясняет последующее поведение Моисея и его кровавую крайне жестокую расправу с участниками оргии – весь текст Библии однозначно свидетельствует о том, что Моисей был нетерпим к каким-либо сексуальным отклонениям и половой распущеннсти вообще, и был убежден, что их носители однозначно подлежат смерти.

Дошедшее до нас описание египетских религиозных культов включает в себя сексуальные оргии, однако, что касается культа Аписа, то, согласно историческим источникам, служение ему заключалось в обнажении и в неких сексуальных жестах, в обнажении и демонстрации половых органов (то есть своеобразной игре, «забавах») перед его статуей в образе быка. Не исключено, что именно эти игрища и имеет в виду Библия, когда говорит «И уселся народ есть и пить, и поднялись забавляться» (Ис., 32:6).

Именно зрелище оргии вокруг золотого тельца привело Моисея в ярость, так как до того он лишь слышал от Бога о том, что произошло, однако сама картина происходящего, как уже говорилось, была скрыта – и потому он представлял себе ее лишь умозрительно. К тому же Всевышний ни словом упомянул, до какой мерзости, до какой степени нравственного падения скатились евреи в своем служении золотому тельцу. Словом, Моисею при виде «забавляющихся» евреев стало ясно, что дело обстоит куда хуже, чем он себе представлял.

Рав Ш.-Р. Гирш в своих комментариях дает блестящее объяснение, почему пляски и оргии в честь тельца были расценены Моисеем как деяние куда более худшее, чем само его изготовление. До тех пор, пока народ требовал у Аарона отлить золотого тельца, мотивируя это теми или иными логическими доводами, это означало, что он в состоянии прислушаться к голосу разума, и на этом этапе его вполне можно было убедить отказаться от своего заблуждения с помощью той же логики. Но пляски и оргии означали, что с интеллектуального плана заблуждение перешло на эмоциональный, стало как бы второй натурой этих людей – и с этого момента они становятся совершенно глухи к доводам разума. На все доводы они теперь будут приводить контрдоводы, оправдывающие их скотское поведение, и при этом упорно не замечать, что в этих доводах отсутствует какая-либо логика.