Мохито для изгнанника Тьмы

— Похоже, это не только организм Реллингтона отторгает Свет, — сказала она после того, как я выговорилась, — но и сами частицы Света противятся нахождению внутри Темного. Когда же появляешься ты, Светлая, они успокаиваются.

— А что будет дальше? — спросила я. — Если он продолжит пить лекарство с моей водой? Ему будет становиться хуже?

Генриетта ненадолго задумалась.

— Как я понимаю, Тьма уже давно не подпитывает Реллингтона, — сказала она потом, — удивительно, как он еще свой сферум сохранил. Теперь в его сосуде пусто. Его может заполнить Свет, но только когда он, Свет, и сам Реллингтон — они оба захотят принять друг друга. Но первый шаг должен сделать именно Реллингтон, окончательно отказаться от Тьмы и захотеть впустить в себя Свет. И до этого момента он будет страдать.

— А если я переделаю лекарство? Буду использовать обычную воду, это что-то изменит? Ему станет легче?

— Теоретически да, но не сразу. А если ты ему расскажешь обо всем, он при желании может изгнать эти частицы Света из себя, особенно если раскается и попросит помощи у Тьмы, а та простит его.

— Тьма может еще простить его? — переспросила я.

— Шанс есть. И он куда вероятнее, чем тот, при котором Реллингтон согласится стать Светлым. — Генриетта насмешливо качнула головой. — Что-то я не знавала ни одного Темного, захотевшего перейти на другую сторону.

Разговор с ведуньей помог мне многое расставить по местам и решить, что делать дальше. Как сказала Генриетта, можно попробовать «поить» Реллингтона Светом и дальше и посмотреть, что из этого выйдет. Вдруг это изменит его сознание настолько, что он безоговорочно примет Свет? Если только раньше не сойдет с ума. Но по мне, это слишком жестокий эксперимент, и вообще было странно слушать такой совет, пусть и в шутку, от Светлой. Поэтому я решила, что приготовлю Реллингтону другое лекарство. А когда ему станет легче… Нет, когда мы будем расходиться (все же, надеюсь, это произойдет в ближайшее время), и, главное, после того как я приму зелье забвения, расскажу ему обо всем как есть. Пусть сам тогда принимает решение.

— Куда вы уезжали? — встретил меня в столовой грозный Реллингтон.

— К Генриетте, — утаивать этот факт было бессмысленно, Джо все равно в курсе. — Поскольку мастера Коуна нет, я подумала, что могу поинтересоваться ее мнением по поводу проблемы с вашим лекарством.

— И что же она сказала?

— Будем менять состав, — ответила, не распространяясь. — А как вы чувствовали себя в мое отсутствие, милорд? Были ухудшения?

— Немного. Именно это и дало мне понять, что вы куда-то пропали, — нехотя признался он. — Но вы быстро вернулись.

— И что же нам делать дальше, милорд? Я не могу проводить дни напролет в вашем доме, у меня работа, лавка…

— Значит, я буду везде следовать за вами.

— Но это же даст повод для новых сплетен! — Я была обескуражена таким решением.

— Их все равно уже не остановить. — Реллингтон положил передо мной несколько газет с моими фото и кричащими заголовками. — Более того, эта информация дошла и до императорского дворца. Мне прислали новое приглашение на бал Черной розы. И на этот раз вместе с моим именем туда вписано ваше.

Бал Черной розы? Во дворце императора? В самой гуще Темных?

— Нет, я не пойду туда, — заявила решительно.

— Пойдете. — Реллингтон был как всегда резок. — Такие приглашения не игнорируются.

— А если наш брак закончится раньше? Вдруг у нас все… э-э-э… Получится в ближайшие дни?

— Значит, отложим это до бала.

— Постойте, значит, поход туда для вас важнее избавления от приворота? — недоумевала я.

— В какой-то степени да, — ответил он нехотя, а его взгляд, ставший внезапно каким-то затравленным, только подтвердил это.

Похоже, Реллингтон надеется, что посещение этого бала поможет вернуть расположение Темных, а заодно и самой Тьмы. Все понятно и разумно, только отчего мне неприятно это осознавать? Будто ожидала чего-то иного.

— Почему бы вам не пойти одному? Что я там буду делать? — предприняла я еще одну вялую попытку воспротивиться.

— Потому что меня там хотят видеть с супругой, и вы должны сопровождать меня.

— А если я прикинусь больной?

Ответом мне был тяжелый взгляд.

— Что ж… Вижу, выхода у меня нет, — вздохнула я. — В какой именно день будет бал?

— В первый праздничный.

Значит, в пятницу.

— Форма одежды?

— Соответствующая случаю. Я приглашу к вам своего мастера.

— Благодарю, но я бы хотела сшить наряд у своей подруги. Она прекрасная модистка.

Еще чуть не добавила, что у нее шьет одежду семья Паттисона, но вовремя прикусила язык.

— Хорошо. — Реллингтон не стал спорить. — Счет пусть пришлет мне.

На этом наш разговор «за завтраком» был закончен, пришло время отправляться в лавку. Нам обоим. Пока ехали в «Зелья», я думала о том, что будет весь мой рабочий день делать Реллингтон. Как бы он своим присутствием не распугал мне клиентов.

— Простите, милорд, но вам лучше посидеть в подсобке, — сказала я, когда мы были уже на месте. — Думаю, вам не стоит лишний раз показываться на глаза покупателям.