Мохнатая лапа Герасима

– Можешь узнать, какими кремами Анна пользуется? – шепнула наша новая оперативница Лиза.

Я ответила громко:

– У нее в ванной нет шеренги дорогих средств. Обычная банка крема, российская, с названием: «Увлажняющий».

– Все? – поразилась Елизавета. – А лосьон? Пенка для умывания, крем под глаза, маски, сыворотки?

– Ничего такого, – уточнила я, – еще лак для волос, мыло для душа. Все.

– Гель, – поправила Лиза.

– Мыло, – повторила я, – брусок. В бумажной обертке, на ней картинка: поросенок и умывальник.

– Ты шутишь? – опешила Лизавета.

– Детское мыло, – развеселилась я, – стоит три копейки. Уходом за мордочкой моя временная хозяйка не заморачивается.

– Шея у нее не дряблая, – отметил Илья, – хотя на фото, может, не все видно. Но грыжи под глазами должны быть заметны точно, а их нет.

– Пластику сделала, – тоном всезнайки возвестил Федя, – там подтянула, здесь подкорректировала.

– Непохоже, – возразил Илья, – но могу прогнать фото по базе программы «ченчфейс», и мы выясним, что дама с собой сотворила.

Иван постучал карандашом по столу.

– Зачем нам изучать внешность Анны?

– Просто удивительно, что она так молодо выглядит, – ответил Аверьянов.

– Думаешь, вдруг по документам тетушки со сложной фамилией живет самозванка? – спросил мой муж.

– Нет, – ответил вместо Ильи Коробков, – смотрим на экран. Я выложил снимки Анны разных лет. Выпускной звонок Елены, потом посвящение ее в студентки, защита диплома. Снимки я взял из Фейсбука жены Красавина, та их выставила в день рождения матери, поздравляла ее, похоже, перефотографировала их из альбома.

– Капец, тетя заморозилась! – воскликнул Илья.

– Тань, ну поговори с ней, – взмолилась Лиза. – Может, она ест что-то особенное?

– При мне она питалась, как все, только воробьиными порциями, ходит каждый день в фитнес-клуб, – перечислила я, – потом непременно посещает СПА: массаж, укладка, маникюр, педикюр. Анна подчеркивает, что процедуры с телом, занятия спортом – ее отдых.

– Пластика стопудово! – повторил Федя. – Уколы всякие, вкачала уйму всего в лицо.

– Нет, – отрезал Илья, – в щеках гель всегда виден. Во всяком случае мне. И следов подтяжки я не замечаю. Просто повезло даме с генетикой. Фото ее родителей есть?

– Нет, но могу поискать, – предложил Димон, – только учти, они давно покойные, жили в доайфоновую эру, аккаунтов в соцсетях не имели, так как Интернета тогда еще не изобрели. Разве что найду снимки из паспортов. Но зачем нам они?

– Где сейчас Геннадий? – поинтересовался Иван Никифорович. – Чем он занимается?

– Вот это я легко узнаю, – рассмеялся Коробков, – он постоянно в Фейсбуке топчется, сейчас гляну. Тэк-с. Вчера он ничего не выставил, что странно. И сегодня пусто. Не похоже на Бурбонского. Ну-ка, пошарю в одном интересном местечке, там все найти можно.

Димон забегал пальцами по клавишам.

– Опаньки! Сегодня в пять утра рабочие, чинившие канализацию неподалеку от поселка Крохино, обнаружили в колодце труп. Местная полиция его вытащила и отправила в морг. В кармане куртки найден паспорт на имя Геннадия Бурбонского. Тело в восемь утра опознала мать. Она же сообщила, что сын вчера не вернулся домой с работы. В морге с несчастной матерью отвратительно поступили. Подвели ее к останкам, сняли простыню, женщине стало дурно, так ей врача не вызвали, воды не дали. Бедняга сидела целый час одна, рыдая, в коридоре. В девять ей велели подписать какие-то бумаги и выгнали, такси не вызвали, не подумали, как несчастная в шоковом состоянии доберется до дома. Странно, Геннадий вроде нигде не служил. А мать про работу говорит. Хотя, может, он официально не оформлен, кто ему мешал пахать и не платить налоги. Конверт в лапки – и все счастливы.

– Погиб! – воскликнула я. – Что случилось? Почему он оказался неподалеку от поселка, где живет Андрей Красавин и его семья? Может, это ДТП? Водитель в темноте не заметил на шоссе человека, сбил его, а потом решил скрыть преступление и скинул труп в колодец? Ох, не нравится мне все это. Дима, посмотри, что в местном отделении полиции в отношении Бурбонского предприняли?

Димон опять забегал пальцами по клавиатуре.

– Анна Григорьевна несколько раз упомянула, что Гена не из тех, кто себя утруждает, – напомнила Лиза, – он иждивенец, сидел на шее матери, лоботряс, избалован до предела.

– Но мы знаем, что Шляхтина давно не имеет ничего общего с Бурбонской, – подчеркнул Федя, – а люди меняются.

– Возможно, Геннадий взялся за ум, – согласилась я, – кроме него, у нас нет подозреваемых, которые хотели бы причинить вред кому-то из семьи Красавина.