Мокруха

Могли быть свои, вернувшиеся от азербайджанцев. Или сотрудники отдела УВД по борьбе со сводничеством и всякого рода притонами. Из местных милиционеров в последний раз приходил замначальника отделения, в его папке была пачка компрматериалов, и означало сие, что деньги, полученные им в прошлый раз, все вышли. Могли появиться бандиты, решившие «взять банк», но это маловероятно — все эротические фирмы находятся под крепкой «крышей», и в них обычно никто не ломится. Но какие-нибудь «дикие» могли залететь. На всякий случай Тенгиз взял резиновую дубинку, а второй охранник, по имени Терентий, прихватил железный прут. Вооружившись, они встали по обе стороны двери.

— Кто? — спросил Терентий.

— Свои.

— Ваши в овраге лошадь доедают.

— От Насруллы с посылочкой. Открывай, просил кой-чего передать.

Тенгиз приоткрыл дверь, чья-то сильная рука схватила его за галстук, и в лоб уперся ствол «макарова».

В офис ворвались Глен, Снайпер и Йошка. У Глена был его любимый пистолет с глушителем.

— Вам чего? — осведомился Тенгиз и получил удар ботинком под коленную чашечку.

— Ух, больно… У нас выручки еще нет, зря пришли.

— Ты чего, не узнал? — удивился Глен.

Тут Тенгиз действительно узнал бандита, под «крышей» которого находится сам Насрулла и Магомед.

— Где Нинка и Татьяна?

— Нинка выходная. — Тенгиз массировал ногу, прислонившись к письменному столу. — Татьяна в той комнате.

Глен прошел в соседнюю комнату.

— Привет, красавица.

— Привет. — Татьяна испуганно посмотрела на Глена и Цыгана с пистолетами. — Вы на войну собрались?

— Ха, — Йошка взмахнул пистолетом. — Это заменитель одного моего органа. Хочешь проверить?

— В другой раз.

Если не считать братьев Азизовых, милиции и черных, Татьяна боялась бандитов. Это тебе не иностранцы, приторные или пресные, но неизменно вежливые. Среди бандитов половина отпетых подонков, психов и скотов. Немало Татьяне пришлось пообщаться с ними. Многие были обычными заказчиками, но бывало девушек вызывали на «субботник», то есть на бесплатное обслуживание «крыши». Как правило, это означало, что в комнате будет какая-нибудь пьяная, вонючая, татуированная скотина или же надушенный одеколоном, с потными лапами и срывающимся дыханием подонок из государственной или коммерческой организации, с которыми надо навести мосты. Ни у кого из этих клиентов не было даже мысли — если не заплатить, то дать хотя бы какой-нибудь сувенир. Вернуться с «субботника» не с разбитой физиономией уже считалось счастьем. И из всех бандитов, которых Таня видела, самым худшим был Глен.

— Где Карина? — отрывисто бросил Глен.

— Тебе лучше знать. Я же с ней не живу.

— Это еще вопрос. Вы бы мило смотрелись, две лесбиянки.

— В жизни не увлекалась подобным.

— Мне срочно нужна Карина. Она здесь не возникала?

— Нет.

— Ты не врешь? — Глен уселся напротив нее. — А может, врешь? — Он хлестнул ее ладонью по щеке.

— Не вру! — воскликнула Татьяна, хватаясь рукой за щеку. К пощечинам за свою жизнь она привыкла, но они не доставляли ей удовольствия.

— Врешь! — Он хлестнул ее другой рукой.

— Не вру!

— Врешь! — Глен рывком разорвал на ней платье и провел острым как нож ногтем по груди, оставляя красную полосу. — Врешь! — Он дернул ее за волосы. — Еще как врешь! — Он притянул ее к себе и уставился на нее немигающими глазами.

— Не видела я ее. Правда. Отпусти.

— Не видела так не видела, — произнес Глен будничным голосом, отпустил ее и встал со стула. — Она у тебя появится. Ты позвонишь по этому телефону… Не позвонишь, пожалеешь, что родилась на свет. Я тебя и в Москве, и в Бразилии найду. Сперва серной кислотой вымою, а потом отрежу голову. Понятно, красотка?

— Ты чего так озверел?

— Я тебе сказал. Ты запомнила.

Он ушел, а Татьяна долго не могла прийти в себя. Тенгиз отпаивал ее чаем, приговаривая:

— Во беспредельщики! Во сволочи!

В два часа позвонили из офиса фирмы «Верблюд» и попросили на ночь девочку. Напарницу Татьяны увезли. В три ночи позвонила Карина.

— Мне нужно тебя видеть. — По голосу можно было определить, что она на грани срыва. — Необходимо. Прямо сейчас.

— Ладно.

Они обговорили место. Татьяна надела пальто, шапку.

— Ты куда? — удивился Терентий.

— Нужно на пару часов.

— А работать кому?

— Какая сейчас работа? Время прошло. Звонков нет.

— Ладно, иди.

Татьяна села в свой старенький «жигуль», который приобрела по случаю и вполне приспособилась чинить сама, а если не получалось — торговалась с ремонтниками в автосервисах. Машина была очень кстати.

Памятник Маяковскому установили в городе в знак того, что великий поэт несколько раз бывал здесь. Площадь, на которой он стоял, в три часа ночи была совершенно пуста.

— Трепачка, — вздохнула Татьяна и прибавила в адрес подруги парочку более крепких словечек. Карина обещала уже ждать, но ее не было.

Карина появилась из подъезда, загнанно озираясь. Пробежала через площадь. Упала на сиденье.

— Ты чумная какая-то, — сказала Татьяна.

— Ох… — Она не выдержала и разрыдалась, вцепившись в плечи подруги, как за спасательный круг.