Мокруха

— Что, других «матрешек» мало? — удивился Гусявин. — Забудь о ней. Хочешь, приведу тебе какую-нибудь интеллигентную швабру, хоть кандидата наук, которая тебе плешь проест цитатами из Бебеля и Бабеля. Или пятнадцатилетнюю «соску». А хочешь, двенадцатилетнюю — они уже с этого возраста спонсоров ищут.

— Она не придет, — пропустив все мимо ушей, хмуро произнес Глен. — И она сдаст нас при первой возможности.

— Что?!

— Она в таком состоянии, что стоит ей порог милиции перешагнуть, запоет почище Аллы Пугачевой.

— Глен, что ты ей наговорил? — Гусявин почувствовал, как под ним зашатался пол.

— Все!

— Все?

— Как на духу! Что уставился? — Глен сжал в руке лежавший на столе нож. — Не нравится? А нож в живот хочешь?

— Ерики-маморики, ты что, с дуба рухнул, Глен?

Глен упал в кресло, отбросил нож, дрожащими руками запахнул распахнувшийся на груди халат.

— Ты всех выдал, — покачал головой Снайпер. — Не умеешь военную тайну хранить.

— Да пошел ты со своими дубовыми словечками! Тоже мне, ветеран Куликовской битвы!

— Бывают в жизни злые шутки, сказал петух, слезая с утки, — напряженно улыбнулся Гусявин. — Что делать-то, братва?

— Надо ее найти и завалить, — сказал Глен и простонал, схватившись за голову.

— Тебе бы все валить да валить, лесоруб ты наш! — возмутился Гусявин.

— Я ее знаю. Она дура и нас заложит, поэтому мы будем ее валить. — Глен устало откинулся на спинку стула.

— Ну так же нельзя… — начал было Гусявин, но Снайпер прервал его.

— Валить так валить. Не спорь, Слава. Надо искать. Только где?

— Она или у матери, — сказал Гусявин, — или у подруг, или шатается по городу. Или собирается линять из города, а может, уже и уехала. Конечно, если не сидит уже в ментхаузе и не пистрочит донос. Нужно обойти всех ее знакомых и родственников, выставить быков на автобусном, железнодорожном вокзалах и в аэропорту.

— Откуда ее быки знают? — осведомился Глен.

— Ты опишешь. Только нужно предупредить, чтобы быки сами ничего не делали. С них станется. Пусть звонят. Кто-то должен быть на связи.

Советы Гусявина всегда отличались четкостью и дельностью.

— Поднимаем всех на ноги, — скомандовал Глен. — Все же, Сявый, кое-что у тебя в голове имеется.

— Не забудь быкам сказать, чтобы без оружия были. У этих даунов хватит ума прикандехать на вокзал со стволами.

Когда все было организовано, Глен с Йошкой и Снайпером отправились по адресам. Дома у Карины они вытряхнули ее мать из постели, где та забавлялась с молодым любовником. Она стала клясться, что дочь не видела давным-давно — что очень походило на истину.

— Она с «бабочками» из «Дитя ночи» водилась, — сказал Глен, усаживаясь в машину.

— Давай туда, — бросил Снайпер.

***

…В офисе фирмы «Дитя ночи» скучали две проститутки, двое охранников и директор. С заказами сегодня было туго. Азербайджанцы заказали девочку в гостиницу у рынка. Проститутки Кавказ не любят. Джигиты могут заплатить за час, а продержать всю ночь, могут не заплатить, могут, наоборот, заплатить щедро, но за это предаться извращениям на грани садизма. В «Дитя ночи» пользовался успехом такой анекдот. Приходит мужчина в публичный дом и говорит: «Плачу тысячу долларов, но прошу учесть, что я садист». Никто не согласился, только одна проститутка, особо нуждавшаяся, плюнула и пошла к нему. Утром вышла злая, избитая, говорит: «Бил, пока до доллара не согласилась»… Такие издержки встречаются и в жизни вообще.

Шел первый час ночи. Татьяна Полунина листала учебник английского языка. Она твердо решила поработать еще годик, потом найти какого-нибудь «гамбургера» (так называют иностранцев), выскочить за него замуж и свалить отсюда навсегда. Девка она красивая, с восточным темпераментом, проблемы с тем, чтобы подцепить какого-нибудь дурика, не будет. Все газеты полны объявлений. «Бизнесмен из США ищет нежную любящую русскую жену 18–25 лет. Присылайте фото». Главное, закрепиться за бугром, а там можно кого и по вкусу найти… Несколько раз Татьяна находила подходящие варианты, вкладывала в конверты свои лучшие фото, но в последний момент что-то удерживало ее. Конечно, проституцией она не собиралась заниматься всю жизнь. Ей не слишком нравилось лежать под всяким животным, готовым заплатить деньги, и удовлетворять самые прихотливые его желания. Татьяна была достаточно умна, чтобы не только мечтать о лучшем, но с полным основанием рассчитывать на него. И все-таки в ее работе было что-то, помимо денег, что притягивало, сковывало цепями. Она не объяснила бы этого себе и сама, но развязаться со всем и просто уйти не могла.

В полпервого в дверь позвонили.

— Кому не спится в ночь глухую? — с некоторой обеспокоенностью произнес Тенгиз, подрабатывающий здесь охранником, а в основное время студент медицинского института.