Мокруха

Вечером на незасвеченной квартире, которую снимал Матросов, собралась вся компания.

— Надо исчезать, — сказал Глен. — Оказалось, Ларечник — приятель Медведя. Нам не простят.

— Точно, уже шелест по деревьям прошел, что Медведь пообещал того, кто Гусмана сделал, на тот свет отправить. Мужики говорят, что давно его таким не видели. Медведь страшен в гневе, — поддержал Глена Гусявин.

— С чего это мы должны исчезать? — осведомился Снайпер.

— Потому что Медведь пахан. Потому что у него стволов куча. Потому что он многое может. — Гусявин посмотрел на Снайпера как на дурачка.

— А что, его шкуру пуля не берет? — приподнял тот бровь.

— Ты в наших воровских делах как слепой цуцик, — сказал Гусявин, — ни законов, ни расклада не знаешь.

— И не таких видели, — упрямился Снайпер.

— Я тоже за то, чтоб по рогам всем, — произнес, шмыгнув носом, Матросов. Обычно он был немногословен и встревал в разговор в исключительных случаях и, как правило, невпопад.

— Всяких знаю, но таких не встречал. Только в кино. Рэмбо-один, — Гусявин указал на Снайпера, — и Рэмбо-два, — ткнул пальцем в Матросова. — Глен, ну хоть ты им скажи, они совсем спсихарились.

Глен помолчал. Затем обвел всех тяжелым взглядом и произнес:

— Он мне пальцы отрезал. Его, суку, валить надо…

— Еще у одного чердак набекрень. Клуб самоубийц.

Через два дня Сержант и Червяк взяли Глена у подъезда его дома, куда он отважился заглянуть на секунду. Глен был так ошарашен, что даже и не попытался сопротивляться. Он послушно пошел в сторону машины, ощущая, что в спину его упирается ствол пистолета. И что по спине этой стекает холодный пот.

***

День с утра складывался у Медведя удачно. Достигли договоренности с представителем фонда помощи заключенным о поставке в «пятнашку» через подставную фирму, действующую «из гуманитарных соображений», теплых одеял, продуктов, каких-то вещей. Администрация колонии, конечно, понимала, что деньги на эту благотворительность берутся из воровского общака, но у нее выхода не было. Снабжение зон в последнее время из рук вон плохое, деревообрабатывающее предприятие, на которое работала «пятнашка», встало ввиду отсутствия заказов, месяцами не выдает зарплату персоналу. Так что подобные подарки пришлись очень кстати… Еще утром к Медведю явились парни, вышедшие с зоны, с малявами от уважаемых людей, просили пристроить их к делу. Медведь, как положено, дал денег на первое время и обещал подумать. А к полудню позвонил Червяк и сказал, что они нашли Глена и везут его на толковище…

— От такого жука навозного и столько вони, — покачал головой Медведь, поджав губы и изучая Глена, будто видел его впервые.

— Да вы что, мухоморов объелись? — возмущался Глен. — Схватили на улице, ругаются неприличными словами, затащили в какой-то противоатомный бункер… Наручники бы сняли. К чему весь этот цирк?

— Это не бункер, Глен, — покачал головой Медведь. — Это пыточная камера. Мы тут у таких, как ты, ногти выдергиваем.

На лбу Глена выступила испарина.

— Сядь. — Червяк пихнул его на потертый кожаный диванчик.

— Вы чего, серьезно?

— Кто квартиру на Плеханова взял? — спросил Кот.

— Какую квартиру?

Сержант дал ему резиновой дубинкой по ноге.

— У, блин, больно!

— Больно? — удивился Медведь. — Это же массаж.

Медведь встал, зажег паяльную лампу.

— Ты чего?.. Совсем?

— Сержант, заткни ему глотку, не люблю в моем доме поросячьего визга.

— Э, Медведь, хватит, да. Я взял эту квартиру.

— Я это знаю. С кем?

— С двоими урками. Ты их не знаешь.

— С кем? — Медведь прибавил пламя.

— Леха Припадок и Колька Клещ. В прошлом году с ними познакомился. Кореша моего кореша. У них с хозяином той хаты были какие-то деловые отношения, он их на чем-то обул. Вот они и решили отыграться.

— Детей зачем бить, людей убивать? Совсем с цепи сорвались! — зло сказал Медведь.

— А чего сорвались? Это наша работа. Мы в своем праве. Я б тебе с этого дела долю в общак отдал, если бы твои бараны меня не прижали сегодня.

— Ты полез не на тех людей. Хозяин этой квартиры мой друг.

— А я знал? У него что, на двери объявление висит: «Руками не трогать, охраняется Медведем»?

— Все шуткуешь, Глен, а ведь это не единственная твоя мокруха. — Медведь вперился в Глена. Глаза у того забегали.

— Кто сказал?

— Дед Пихто.

— Ошибаешься.

— Вряд ли. Подумали мы тут и решили…

Глен напрягся и сжал кулаки.

— Мочить тебя надо.

— Как это мочить? Как мочить?!

— А ты как думал?

— Неправильно так. Не по закону.

— Ты, отмороженный беспредельщик, крысятник, наш закон воровской вспомнил?

— Мы же договориться можем. Чего сразу мочить? Все верну, что у торгаша того взял. Издержки компенсирую.

— У жены нервный срыв, дочка в больнице — это ты Гусману компенсируешь, сучий потрох?

— Замочите меня и что получите? А так… Говорю же, все отдам. Еще ничего из вещей не ушло. И коллекция орденов на месте. Грохайте, а какая выгода?

— Где вещи?

— Я покажу. Все отдам. Чего сразу уж мочить? Все отдам, — как в бреду бормотал Глен.

— Заткни фонтан. Говори по делу.

— Я отдаю все. Штраф отрабатываю. А вы меня оставляете в покое.

— Годится, — кивнул Медведь.

— А гарантии?

— Какие гарантии?

— Что вы меня не пришьете.