Мокрый контакт (СИ)

Чанёль мотает головой, с трудом сглатывает и дёргает за ворот собственной футболки, будто задыхается, пока Бэкхён нарочито неспешно спускает с бёдер брюки и символично прикрывается наполовину расстёгнутой рубашкой. Прикрывается с умыслом — рубашка прячет не до конца поджившие и свежие следы от зубов Чонина. Показывать их Чанёлю Бэкхён совсем не хочет.

— Ты очень весёлый и непосредственный. Я до сих пор помню каждый проведённый вместе вечер, когда мы к чему-нибудь готовились или вместе работали над самостоятельными проектами. А ещё ты…

— Заткнись, а? — Бэкхён отбрасывает ногой ворох из одежды подальше, оставляет одну пуговицу на рубашке застёгнутой, делает шаг к Чанёлю и ведёт ладонями по груди, обтянутой футболкой.

— Он не простит… — хрипло бормочет Чанёль и откровенно дрожит от прикосновений Бэкхёна, и оба прекрасно знают, о ком он говорит. — Обоих прибьёт нафиг…

Бэкхён надеется именно на это. Что не простит. И если прибьёт, то кого-нибудь одного. Второму повезёт. Или не очень. Но два — это правильно, ведь так? Даже если Чонин обоих прибьёт, тоже ничего.

— Если узнает. Но ты сам предлагал сравнить.

Само с языка слетает, хотя Бэкхён этого говорить не думал даже.

На поцелуе Чанёль сдаётся окончательно и безвозвратно. Подхватывает Бэкхёна на руки и укладывает на кровать. Выцеловывает шею, ключицы, грудь и живот. Трогает пальцы губами и трётся щекой о запястья, стянутые белыми манжетами. Проводит языком по коже на бёдрах и берёт в рот член. Неспешно ласкает и переворачивает на живот, чтобы задрать рубашку и зацеловать спину и ягодицы.

Это необычно. С Чонином по-другому. Не то чтобы Чонин не уделял внимания разогреву, но он делает совсем другие вещи, вызывая сильные и концентрированные эмоции. А ещё Чонин не умеет делать минет и не делает никогда, зато пальцами способен довести до того, что в глазах засверкают звёздочки. Причём с равным успехом он может играться как с членом, так и между ягодиц. А ещё он целуется, как никто…

Бэкхён глухо стонет в подушку, когда Чанёль хватается за его бёдра и тянет вверх. И Бэкхён давится хрипами, потому что между ягодицами у него танцует по коже кончик языка, обводит края входа и проникает внутрь. С причмокиванием Чанёль посасывает кожу, массирует гладкие стенки, старается просунуть язык поглубже, втягивает в рот тонкую кожицу, вылизывает и снова целует, чтобы после опять играть языком внутри.

Бэкхён мнёт руками подушку, прогибается в пояснице и до безумия хочет бесстыже вертеть бёдрами. Потому что такого с ним ещё не делали. И это странно, ведь Бэкхён настраивался совсем на другое. Он надеялся до последнего, что будет неприятно, что он не выдержит, оттолкнёт Чанёля и сбежит, только всё получается не так.

И потом Чанёль всё же входит в него уже членом. Бэкхён оставляет в мыслях пометку, что перед сексом с Чанёлем использовать пробку не стоит. Всё нормально, но Бэкхён привык к более толстому члену Чонина. У Чанёля член длинный, но тоньше, как и его нос, — ощущения совсем другие.

Тот миг, когда Чанёль сдвигает ворот рубашки и находит метки Чонина, Бэкхён пропускает, но вздрагивает всем телом, едва к ранкам прикасаются губами. Чанёль ласкает отметины так, словно они — самая настоящая драгоценность. Это приводит Бэкхёна в смятение и заставляет беспомощно притихнуть в чужих руках. Его раздирает в клочья от беспорядочных мыслей: то ли ревновать, то ли оттолкнуть, то ли просто сдохнуть от желания, чтобы Чанёль тщательно вылизал все следы на коже. И когда Чанёль прикасается к меткам, Бэкхён сходит с ума от явственного ощущения, что сейчас на кровати их точно не двое.

Бэкхён тихо стонет, когда Чанёль выплёскивается в него струйками спермы, но сам не кончает. Чанёль переворачивает его на спину, поддерживает под бёдра и плотно охватывает губами ноющий от возбуждения член. Доводит до оргазма ртом и губами, умело расслабляя горло и впуская член на всю длину. Бэкхён ногтями раздирает ему спину в кровь, едва доходит до последней черты и с силой выгибается всем телом.

Бэкхён крепко зажмуривается, старается вовсе не думать и содрогается в руках у Чанёля, изливаясь себе на живот и пачкая полы рубашки.

Он остаётся на ночь у Чанёля, и под утро они делают это опять. Трудно удержаться, потому что один раз — это как попробовать крошечный кусочек экзотического фрукта. Вкусно, но непонятно. Надо ещё кусочек, чтобы разобраться.

Они оба не кончают и меняют положение. Бэкхён с энтузиазмом берёт у Чанёля в рот, оглаживает ровный ствол рукой, сжимает губами и ведёт пальцами к промежности. Пока Чанёль плавно толкается, стараясь войти глубже, Бэкхён просовывает в него палец и принимается поглаживать внутри. В голове мелькает шальная мысль о замене пальца членом, но Бэкхён не рискует её озвучить. Ещё помнит реакцию Чанёля на условие, что вести будет не он. Но всё равно хочется трогать Чанёля там — Чанёль так реагирует, что Бэкхён мог бы смотреть на это вечно.