Мокрый не боится дождя

Дотошный дедушка включил в сеть ноутбук, паритет в пользовании которым был установлен с супругой. Увеличенная фотография давала вполне определённый ответ: вода — окрашена в алый цвет.

Донёсшееся бормотание заставило его оторваться от монитора — глазные яблоки внука под причудливо вырезанными веками пришли в хаотичное движение.

БАР «ТЫСЯЧА И ОДНА НОЧЬ»

Парашют раскрылся!

Главное, не перестараться. Дама может оказаться с правилами. Это усложнённый вариант, но именно он и сулит хороший навар.

В чём — в чём, а в прыгании с парашютом на тугой женский кошелёк, Ален преуспел. Одна из его жертв, не обделённая воображением, сравнила его зрачки с чёрными космическими дырами. Нынешняя дама едва пригубила коктейль. Не пришёлся по вкусу? Или сдержанное отношение к алкоголю?

— Вы работаете здесь?

— Да, у меня бизнес, — Ален игриво качает головой на манер игрушечной собачки на заднем сиденье авто.

«Такыйа»-исламская доктрина обмана-позволяет вводить в заблуждение неверных. Так его, ещё мальчугана, убедил старший брат матери.

— Я тоже предприниматель. Думаю, нам будет о чём поговорить, — прощебетала новая знакомая.

Знаки расположения в женских интонациях прочитаны с ходу. Но не расслабляться!

Следующие пятнадцать минут ушли на то, чтобы запустить на полную мощность арсенал обольщения. Среди них — стандартные, свойственные мужчинам, независимо от места рождения, и те, что отличает знойный Восток. А первейшее среди них — преувеличение.

Брючина его фирменных слаксов, обтягивающей мускулистую икру, касается горячей женской голени.

«Йок! Приземление состоялось!»

А ведь ещё час назад он посчитал, что прыжок будет затяжным. Он даже покорился неизбежности провести вечер в обществе самого себя: новая знакомая безбожно запаздывала. Правда, когда заявилась, то рассыпалась в извинениях: дескать, встретила земляков, да и программа в отеле была интересная.

— Танец живота?

— Представление фаерщиков. Обожаю огонь…

— Да ты и сама как пламя, — вовремя нашёлся Ален. — Обжигаешь…

Она подняла бровки. Ещё что-то сделала с губками — он не мог определить — что, но мина вышла выразительная.

— Ты красивая…

Чувственно обведённые помадой губы сдвинулись в улыбке, а глаза спрашивали: «Ну и что дальше?»

Ален слегка, как бы ненароком, коснулся её запястья. И тут же зафиксировал лёгкое подёргиванье верхней губы. Момент исключительной важности.

— Пойдёмте танцевать! — предложила женщина. — Обожаю музыку. Она вливается прямо в кровь. Внутривенно.

Ален не понял последнего слова. Но с готовностью откликнулся на призыв. Белокурые локоны, повторяющие каждое движение тела, свидетельствовали в его пользу.

А спустя двадцать минут он уже проводит языком по металло-керамической дуге дамы, но не нащупывает ни одной межзубной щели.

И тут оживает мобильник. По правилам, сотрудники «Парадиза» находятся на связи круглосуточно. По сигналу аниматор догадывается, от кого звонок, и внутренне съёживается, как известная часть мужского тела после холодного душа.

«Чтоб тебе слюной захлебнуться!»

НОМЕР ВЛАДИМИРА САДОВОГО

В грудной клетке арабиста распускается алый кристаллический цветок, и его заострённо-ребристые лепестки ранят нежную изнанку рёбер.

В таких случаях важен превентивный удар. Например, поливка раствором иронии, смешанной с сарказмом. Но в этом методе умерщвления эроса Садовой ни разу не преуспел, ибо приступал к нему запоздало, когда «кристаллизация» завершалась.

За окном раздаётся голос муэдзина, призывавший правоверных к молитве.

Почему при этих звуках душа откликается тёплой волной узнавания, а не отторгает как чуждое уху? А что собственно говоря, он излагал накануне своему постоянному слушателю? — Мозг работает как компьютер на особых системных языках. Ими являются два — арабский и русский. Несмотря на то, что ноополе (аналог современного Интернета) и человеческое подсознание заблокированы, некоторые люди имеют доступ в это святое святых…

Получается, он — из их числа? Иначе почему так тянет туда — откуда звучит голос муэдзина.

Дабы остудить покрывшиеся испариной виски, Садовой выходит на прогулку.

С последним закатным лучом возникает ощущение: море набирает силу, словно ночь — его природный союзник. В этот миг на берегу с шорохом осыпаются песчаные замки. Воспоминания, точно лучи прожектора, проникают в хранилища памяти. Они выхватывают из темноты давние сцены — яркие, как иллюстрации в детской книжке.

Первая поездка за границу. Стажировка в Каире.

Экскурсия в Цитадель, где находится колодец библейского Иосифа. Со стены крепости виден Каир — старый и новый. Далее атласная лента Нила. Где-то там в сладостной дремоте зреют апельсины — изысканный, вожделенный десерт советского детства. А вот расчертившие небо пирамиды. И над всем — пыльный золотистый воздух. Его прорезает требовательный голос муэдзина. И на студента элитарного вуза веет чуждой, но такой таинственно-прекрасной жизнью!

Профессор очнулся от грёз. Ибо случилось невиданное: пошёл дождь. Он спрятался под кроной египетской акации.