Моль

В новостях то и дело мелькали подробности дела Виктора, то тут, то там происходили новые задержания, всплывали грязные детали организованных им преступных схем. Ни у кого не оставалось сомнений в его виновности, план Василия сработал на все сто. И тогда он ушёл. Тихо, осознанно, не дожидаясь, когда до него доберутся. Ведь при должном уровне связей достать его могли отовсюду. Врагов хватало. Он же предпочёл сам решать свою судьбу. Как однажды сказала Света, Василий был волен делать все, что угодно. Он сделал свой выбор, направив машину в бетонное ограждение моста. Новость о гибели главного свидетеля нашумевшего дела всколыхнула прессу. Моль узнала о ней за завтраком, перед работой, на которую в тот день так и не смогла выйти. Физически не смогла. Её буквально парализовала боль чудовищной силы. Когда он ушёл от неё, было больно. Когда он ушёл навсегда - началась агония. И её самой тоже не стало.

Моль кормила Селёдку, ходила на работу, разговаривала по телефону с отцом… Но она не жила. Жизнь ушла вместе с ним. Славка не мог понять, что с ней происходит. На работе шептались по углам, а Света даже не замечала. Она вообще многое перестала замечать. Пыль по углам, запустение в квартире, грязное белье, которое после ухода Васьки она так и не сменила… Она жила в вакууме. Мерила свое одиночество сигаретами, и просто плыла по течению.

Удивительно, но жизнь ее не щадила. Почему-то нам всегда кажется, что если с тобой приключилась беда, то ты уже как бы исчерпал свой лимит несчастий, и ничего плохого больше не произойдет. Но судьба доказывает, что не стоит ее недооценивать, и снова бьет наотмашь. Ей все равно, что ты уже на коленях. Это не ринг, и нет никакого перерыва, типа: ну, давай же, дружок, приходи в себя! Судьба бьет на поражение, а потом, когда ты уже лежишь на полу, добивает тебя ногами. Для Моли последним ударом стало появление в ее стационаре Виктора. Его привезли из СИЗО по линии скорой. Ублюдку была положена банальная резекция желудка, но Светлана отказалась ее проводить, передав пациента другой бригаде. И тут же написала заявление на увольнение. Она не хотела больше помогать всем без разбору. Моль теперь постоянно думала о том, сколько бандитов, насильников, убийц она спасла своими руками, ведомая профессиональным долгом? Много ли их было? Она не знала. Но с такими мыслями ей в профессии больше нечего было делать. И она уволилась в тот же день.

Раздавленная и несчастная, она вышла за ворота. Вдогонку за ней бежал Славка, который требовал объяснений, и что-то доказывал, экспрессивно размахивая руками. А Света не могла ему ничего толком объяснить, и растерянно лепетала что-то про «поговорим в другой раз». А он все кричал, и кричал. Света осмотрелась по сторонам, с удивлением отмечая, что на дворе-то лето… А она и весны не заметила. Так и застыла в том промозглом феврале. Перед глазами стоял заиндевелый, запорошенный снегом двор, и Васька…

В глазах потемнело. От шума раскаленной улицы и Славкиной настойчивости в голове стучали молоты. Когда она ела в последний раз? Забыла… Света многое забывала. Забывала спать, забывала есть, забывала даже расчесываться и мыться. Она концентрировалась только на том, чтобы не залезть в петлю, которую для нее любовно сплетала боль. Реальность уплывала…

Очнулась уже в палате. Напротив, на стуле, сидел Славка. Жутко хотелось пить. И спать.

- Ну, слава Богу. Очнулась, – прокомментировал он. – Света… Что, черт возьми, с тобой происходит? Как хочешь, но я позвонил твоему отцу. Мне кажется, что с тобой приключилась беда, а я просто не знаю, как тебе помочь!

- Зачем, Слава? У него сердце…

Если что-то и могло пробиться сквозь окутавшее Светлану отупение, то только тревога за отца.

- Ничего. Я в детали не вдавался. Он уже летит сюда.

Свете не понравилось самоуправство друга, но сил спорить не было. Очень сильно хотелось спать. Должно быть, ей что-то вкололи. Ещё немного, и она провалилась в сон.

Проснулась то ли вечером, то ли ранним утром. Было не разобрать. Она совершенно потерялась во времени. На соседних койках дремали женщины, а рядом с ней, примостившись на стуле, сидел отец.

- Папочка… Ну зачем, милый? - прошептала Светлана. - У тебя сердце и…

- Тш… А у тебя ребёночек. Разве я мог это пропустить?!

- Какой ребёночек? - замерла Света. Отец не спешил с ответом, разглядывая её в скупом сером свете зарождающегося утра. И эта медлительность была совершенно не к месту! Моли захотелось его встряхнуть.

- Твой ребёночек, милая.

Света приподнялась, опираясь на руку. Посмотрела в родные, совершенно не по-старчески яркие глаза, усомнившись в адекватности родителя. У неё не было детей. И быть не могло. Если только… Света настороженно замерла. Мозг, который уже длительное время не получал нормального питания, соображал с трудом:

- Какой срок?

Юри растерялся. Пожал плечами:

- Я не спрашивал. Не думал, что ты не в курсе…