Молчаливая роза

— Потому что все это чушь собачья, вот почему. Потому что люди подумают, что ты рехнулась.

— Мне безразлично, что подумают люди. Я пишу об этом книгу. Я намерена выяснить, что там случилось, и рассказать об этом читателям.

— Зачем, черт побери? Почему это для тебя так важно?

— Потому что я должна узнать…

— Что узнать? — напирал Майкл, хотя ему было все прекрасно известно. — Узнать, получишь ли ты еще один невроз? Или что увидела на чердаке то, чего там отроду не было?

— Неврозами я никогда не страдала. Нервы расшалились — это было. А разница между этими понятиями огромная, сам знаешь.

Он-то знал, но сама Девон не была уверена в себе. Он знал, что девушка боится, как бы однажды ее психика не сдала от перенапряжения. Это его тоже беспокоило.

— Называй это как тебе угодно. Но с того момента, как мы покинули Стаффорд, ты ведешь себя ненормально. Работаешь по двенадцать часов в день, пишешь какие-то письма, обзваниваешь десятки людей. Твой отец говорит, что за последние две недели ты дважды моталась в Стаффорд. Он очень беспокоится о тебе, хотя еще не знает ни о каких «маленьких Бернардиках». Ты одержима своей книгой и ради каких-то призраков готова пожертвовать даже нашими отношениями.

— Если это может разрушить наши отношения, то, видимо, они с самого начала немногого стоили.

— Ты не имеешь права так думать!

— И тем не менее думаю.

Девон говорила правду. Это было видно по тому, как она расправила плечи, как твердо глядела ему в глаза. Майклу захотелось взять свои слова обратно.

И тут он подумал о годах, полностью отданных корпорации «Дарнекс Менеджмент», вспомнил, как допоздна просиживал за письменным столом, вспомнил уик-энды, проведенные над служебными бумагами, в то время как другие сотрудники резвились на пляжах, вспомнил о вечеринках, устраивавшихся начальством для служащих корпорации, куда он должен был являться, хотя чувствовал себя настолько измотанным работой, что впору было упасть на паркет и захрапеть. И все это пойдет коту под хвост, если боссы узнают, что его будущая супруга верит во всякую чертовщину. Из-за нее, будь она неладна, он станет посмешищем всей корпорации…

— Послушай, Девон, ты обязана хорошенько поразмыслить. Знаешь, что может случиться, если ты будешь продолжать в том же духе?

— О чем ты? — Она пригубила бокал.

— Да я же видел, как на тебя подействовала вся эта история! Первые несколько дней ты без слез говорить об этом не могла!

— Да, такие вещи ранят душу.

— Согласись, Девон, что тебе уже сейчас тяжело заниматься этим. А ведь дальше будет еще хуже.

— Нет. В конце концов я сумею взглянуть на дело более трезво.

— А если не сможешь?

— Ну и пусть. Я должна написать эту книгу, и неважно, какой ценой она мне достанется.

— Если ты не желаешь подумать о себе или обо мне, побереги, Бога ради, хотя бы мать с отцом. Приятно ли им будет, если…

Девон вызывающе рассмеялась.

— Я не ребенок, Майкл. Если они и узнают, то меня не будет интересовать, что они скажут. Прежде всего я должна быть правдивой по отношению к себе самой. Я не могу отказаться от этого дела. Независимо от того, одобряют его мои родители или нет.

— Ты причинишь им боль, Девон. Вспомни, как они переживали, когда от тебя ушел Пол. И теперь они наверняка будут опасаться повторения нервного срыва, что, по правде говоря, вполне реально.

Игру Майкла нельзя было назвать честной, и он понимал это, но отчаяние мешало ему найти доводы получше.

— Значит, ты считаешь, что я все это выдумала? Ты так считаешь, да? Будто со мной происходит то же, что и прежде, но в более острой форме?

— Может быть и так, Девон. Сказал же тебе твой доктор, что рецидивы не исключены.

— Нет, Майкл, на сей раз нервы ни при чем. Неужели ты искренне веришь, что все мною рассказанное порождено лишь сцеплением случайностей — темнотой, шумом ветра, обрывками сна, и только? — Она размашисто, со стуком поставила бокал на столик. — Ты ведь видел мой блокнот. Строки, которые ты там прочитал, я написала до разговора с миссис Микс. Как же можно утверждать, что судьба этой девочки — лишь игра моей фантазии, результат цепи совпадений?

Майкл заерзал в кресле.

— Ну, я готов допустить, что все это странно, но ему наверняка есть логическое объяснение. И через какое-то время ты, вероятно, его найдешь.

— Золотые слова! Именно это я и пытаюсь сделать.

Майкл ударил кулаком по подлокотнику кресла и встал.

— Нет! Этим ты как раз и не занимаешься! Ты делаешь прямо противоположное. Ты уверена, что дом населен призраками, и изо всех сил пытаешься это доказать.

— Я обязана это сделать.

— Но почему обязана, скажи мне, Бога ради? — По тому, как Девон отвела взгляд, он понял, что она не намерена ничего объяснять. — Скажи мне правду.

Девон вскинула голову. Ее широко раскрытые зеленые глаза впились в зрачки Майкла, выдвинутый вперед подбородок и стиснутые в ниточку губы, обычно мягкие и полные, выражали непреклонную решимость.

— Потому что этого ждут от меня Бернард и Энни.

Воздух вырвался из его легких, словно из проколотого мяча. Майкл опустился в кресло.

— Это самые безумные слова, которые я от тебя слышал…