Молчаливая слушательница

С ящиками покончено. Нет, не могу притворяться, будто мне все равно. Достаю коробку, вываливаю бумажки на голую кровать, где умер отец. Отыскать вырезку не составляет труда.

ХЕНДЕРСОН, Гвен. Любящая жена Джорджа, любящая мать Марка, Рут и Джой. Ты всегда была моим солнечным светом.

Как он смел?! Как смел упоминать треклятую песню, словно наша семья и их брак были полны любви и солнечного тепла? Господи, ненавижу эту песню!

Мои пальцы без устали разгребают объявления, отбрасывают ненужные, ищут то, которое интересовало меня давно.

Вот оно. ХЕНДЕРСОН, Рут Поппи.

Торопливо читаю.

Минуточку, тут ошибка. Грубая ошибка.

Слова на крошечном бумажном прямоугольнике расплываются, я зажмуриваюсь, пытаясь прогнать слезы и осмыслить прочитанное. Года нет. Почему на некрологах не ставят дату, хотя бы год?!

Мысли лихорадочно скачут, вязнут в грязи. Что сказала мама, когда я спросила: «Почему ты их всех зовешь Рут?»

От жары, пота и запаха отцовской смерти меня мутит, но я заставляю себя перечесть невероятные слова.

ХЕНДЕРСОН, Рут Поппи. Возлюбленная дочь Джорджа и Гвен, младшая сестра Марка, сестра-близнец Джой. В наших руках – на мгновение, в руках Божьих – навеки.

Сестра-близнец? Нет-нет-нет. Несчастье – ее убийство – случилось до моего рождения. Меня зачали и родили лишь потому, что Рут умерла. Какого черта тут происходит?!

Глава 64 Джой и Рут

Январь 1961 года

– Что это? – спросила мама, указывая на коричневый бумажный пакет под мышкой Джой.

– Домашнее задание по Библии.

До чего же легко с ее языка начала слетать ложь…

В спальне Джой достала из бумажного пакета блокнот, полученный от миссис Фелисити, и Рут пришла в восторг.

– Обязательно спрячь. Нельзя, чтобы блокнот нашел отец. Да и мама тоже.

Они оглядели скромную комнату, и Джой предложила:

– Во второй ящик, под мой старый свитер?

Рут кивнула. Теперь, когда Джой подарили новый горчичный свитер, старый послужит блокноту надежным укрытием.

Вечером после чая девочка вытащила блокнот и положила на письменный стол. Страницы нетерпеливо ждали, просили заполнить их удивительными словами и образами.

Джой открыла блокнот, взяла синюю ручку. Она уже знала, какое слово напишет первым. Однако, занеся ручку над бумагой, остановилась. Надо бы поупражняться, чтобы не испортить красивый блокнот. Джой нашла старую тетрадь по математике и начала писать на внутренней стороне задней обложки слово «аннотация» – раз за разом. Наконец буквы стали хоть немного походить на алфавит мистера Пламмера вверху школьной доски. Правда, они все равно были неряшливыми и кривыми. Отец покачал бы головой, он всегда так делал из-за почерка дочери. Иногда недовольно шикал.

Рут шепнула с кровати:

– Да что он понимает в словах и образах? К тому же ему этого никто никогда не покажет!

Джой подтянула к себе блокнот и вывела «аннотация». Отдышалась. Чуть отступив, добавила описание слова. Оценила результат, вздохнула.

– Почерк не имеет значения, Джой. Давай дальше.

Джой кивнула и через строчку написала «напыщенный». Вновь набрала побольше воздуха, готовая сделать описание, и тут Рут сказала:

– Ты как будто составляешь собственный словарь.

Джой заполнила целую страницу. Получилось пятнадцать слов с объяснениями. Она отложила ручку, прошлась по комнате.

– Здорово, – прокомментировала Рут. – Очень здорово.

Джой вернулась к столу, прочла написанное и почувствовала… что это?

– Темный шоколад с клубнично-сливочной начинкой, – раздался над ухом шепот Рут.

По спине побежали странные мурашки – то же самое Джой ощущала, поедая угощение мистера Ларсена и считая его Дьяволом.

Она перевернула страницу, начав писать слово «нектар»…

Дверь внезапно распахнулась. Джой вздрогнула, черкнула полоску от буквы «к».

Отец, побагровев, гаркнул:

– Ты что делаешь?! Марш в постель! Быстро!!!

Угри шипели. Вдруг он увидел блокнот? Джой сунула его под Библию, но та закрывала блокнот не полностью.

– Прости, папа. Я занималась изучением Биб…

– Мне плевать, даже если ты писала королеве. Быстро в кровать. Думаешь, у нас горы денег? Или планируешь платить за электричество сама? Подлая, эгоистичная грешница! Кто ты?

– Подлая, эгоистичная грешница.

– Ложись.

Слава Богу, она успела переодеться в пижаму. У кровати отец отвесил ей пощечину.

Погас свет, хлопнула дверь. Джой вздохнула с облегчением. Забралась в постель, прижала к горящей щеке ладонь и закрыла глаза. Сейчас блокнот не спрятать, придется ждать утра. Если отец услышит, как она тут бродит, ей несдобровать. Еще ей хотелось стереть заблудшую полоску чернил. «Заблудший» {каменные ступени в буйно заросшем саду} станет следующим словом, которое она внесет в свой словарь.