Молчаливая слушательница

Выношу очередную кипу отцовской одежды в контейнер, и тут в десяти шагах от него тормозит машина Шепарда. Какого дьявола ему опять нужно? В дом гостя не приглашаю. Не хочу больше его терпеть, да к тому же в кухне ничего не осталось, даже тошнотворного розового чехольчика – вон он в мусоре, торчит из-под вчерашней битой посуды.

Шепард облокачивается на открытую водительскую дверцу. Боже… Возомнил себя копом из сериала?

– Джой, – скучно произносит он.

– Детектив, – так же скучно отвечаю я, прижимая к себе гору белых отцовских трусов, маек и носков.

– Я тут размышлял…

Шепард щурится от солнца, выглядит каким-то… уязвимым. Мое сердце начинает биться ровнее.

– Неужели?

– Да. О вас и смерти вашего отца, которую я по-прежнему считаю убийством. Смотрите-ка. – Он обходит дверцу машины и направляется ко мне. – У вас был мотив, галочка номер один. Возможность, галочка два. Вы находились на месте преступления в момент совершения преступления, галочка и галочка. – Шепард один за другим поднимает три пальца. – Господи, да вы даже признали, что зашли в комнату отца убить его. Чертовски жирная галочка, Джой Хендерсон!

Покачав головой, он со вздохом продолжает:

– Однако отец ваш, судя по всему, был уже мертв, поэтому вы его не убили, хоть и попытались. Вики даст показания о том, что он хотел умереть, не желая терпеть боль, и вообще просил ее скормить ему целый пузырек таблеток или сделать быстрый укол. Она отказала – профессиональная этика, а как же, – и тогда ваш отец стал умолять Вики найти его детей, чтобы он смог покончить с собой дома, и никакая надоедливая медичка-самаритянка не помешала бы и не спасла. – Шепард вздыхает. – Вам, конечно, все это известно.

Я стараюсь не реагировать. На самом деле ничего подобного мне не известно. Да, Вики вручила мне целую кучу лекарств для отца, но кто я такая, чтобы о них расспрашивать? Черт, я-то как раз переживала, что это Вики начнет расспрашивать меня – мол, какую дозировку он получает?

Гора одежды начинает оттягивать руки. Поторопился бы Шепард, что ли… Хочу разобрать оставшуюся мебель, сунуть ее в мусорные контейнеры и покинуть дом. Во веки веков, аминь.

Сказать ему про признание отца, показать куклу? Хватит ли этого? Сомневаюсь. Возможно, в результате Шепард тщательно обыщет ферму и, если моя теория верна, найдет Венди. Тогда у него будут и признание, и кукла, и тело. Этого ведь хватит? Он ведь сумеет прийти к неизбежному выводу о том, что отец убил Венди?

Я уже открываю рот для рассказа о кукле, но тут полицейский заговаривает вновь.

– Значит, в свидетельстве о смерти напишут «непреднамеренная смерть от собственной руки, вызванная чрезмерным употреблением рецептурных препаратов». И все. Официально – Джордж Хендерсон убил сам себя по неосторожности. Никто и не заподозрит суицид. Тем более убийство.

Я киваю.

– Отец дважды требовал его убить. Вот только я не думала, что он сделает это сам после моего отказа.

Шепард продолжает, будто я ничего и не говорила:

– Тем не менее вы накинули ремень на шею отца, якобы не зная о его смерти, и даже не полюбопытствовали, почему он не сопротивлялся.

Я смотрю на Шепарда во все глаза.

– Мы это уже проходили. Вчера.

Ну конечно, он не может так просто отступить. Моя победа для него невыносима.

– Меня беспокоит кое-что еще, Джой Хендерсон.

Я картинно вздыхаю.

– Почему вы не сняли ремень с шеи? Это несколько напускает туману, как думаете?

Пожимаю плечами. Шепард прав. Напускает.

– Ну, затянув ремень, я осознала собственную глупость, но если б я его убрала, на шее отца все равно остались бы следы… В любом случае мне было не избежать ваших трудных вопросов.

– И вы, наверное, догадались, что со старого, растрескавшегося ремня не удастся снять приличных отпечатков…

Зашвыриваю отцовское исподнее в контейнер, поверх содержимого серванта. Пять разбитых матовых стаканов блестят на солнце. Надо было оставить две штуки: один для себя, другой для Марка.

– Не понимаю, чего вы от меня ждете. Я никогда не признаюсь в убийстве отца. – Заглядываю в контейнер в надежде увидеть хотя бы один целый стакан. – Потому что я его не убивала.

Нет, все разбиты. Поворачиваюсь к Шепарду, а тот никак не угомонится, провоцирует.

– Ну, вы будете утверждать так в любом случае. Хоть убивали, хоть нет.

Мы стоим под солнцем лицом друг к другу – вооруженные ковбои в поединке на Диком Западе. Каждый ждет, когда противник расслабится и допустит роковую ошибку.