Молчаливый гром

Макс Шаррок достиг вершин положения в обществе, преуспев в сфере опросов населения Соединенных Штатов. «Ассоциация Шаррока» разработала уникальную технику обработки первичного материала. Клиенты Шаррока получали в любое время моментальные срезы общественного мнения по любым вопросам. Как, например, чернокожие женщины среднего класса реагируют на политику правительства в отношении наркотиков? Что думают рабочие в таком-то районе о нравственности представителей их штата, заседающих в конгрессе? До какой степени нарушения прав человека в такой-то стране ущемляют ее достоинство в глазах глав семейств с доходами свыше ста тысяч долларов? «Ассоциация Шаррока» срезала пробы общественного мнения, как санитарная служба срезает образцы мяса с говяжьих туш и свинины, поставляемых в супермаркеты. Она отслеживала подспудные перемены в настроениях массы избирателей и потребителей предлагаемой политиками продукции.

Работая с разными клиентами в стране и за ее пределами, Шаррок сделал открытие, которое вывело его в лидеры: политический деятель преуспевает, вычислив и поддерживая только беспроигрышные решения властей. Нерационально уделять внимание спорным проблемам, таким, как проблема абортов, льгот матерям-одиночкам, кредиты странам Третьего мира. Тут возможны потери рейтинга. А, скажем, если поддерживать идею защиты лесов на всем континенте, особенно в тропиках, если осудить участившиеся сожжения государственного флага или беспардонность Саддама Хуссейна, это одобрят практически все социальные группы и слои населения США. На этом нельзя проиграть. Остальное — поскольку-постольку.

Но, с другой стороны, в последнее время выяснилось, что беспроигрышные решения недолговечны. Люди стали довольно быстро менять свои взгляды на вещи, идя на поводу телевидения и газет, во всеуслышание считающих выгоды и издержки конкретных мероприятий. К примеру, проблемы искоренения наркотиков и защиты среды обитания, бывшие поначалу беспроигрышными, переродились в спорные. Тут обнаружилась конфронтация… Пора было выявить что-то новенькое, по возможности иррациональное, адресованное чувствам людей, но конкретное.

И Шаррок нашел это «что-то», способное вызвать единодушный отклик огромных масс населения США.

Проблема, как показали опросы, назрела. Эта проблема — Япония и японцы.

Обсудить ее Шаррок и прибыл в бунгало, принадлежащее Джону Йохансену, режиссеру и дирижеру многих нововведений в сфере политики и финансов.

Стратеги социальных битв собрались в гостиной, отделанной под дуб и украшенной портретами президентов. Было начало лета, однако в камине из белого мрамора полыхали поленья. Вместе с тем, на полную мощь работали кондиционеры. В итоге в гостиной гулял ледяной сквозняк. Именно такая атмосфера нравилась Джону Йохансену. И никому не могло прийти в голову спорить с Йохансеном по поводу того, что он делал в своем жилище.

Йохансен встретил Шаррока сокрушительным рукопожатием и оскалом, изобразившим улыбку. Его зубы сверкали мрамором, как на кладбище. У стола, сработанного из красного дерева, расположились известные люди. Тут были Мердок — глава юридической фирмы. Глюк — советник по средствам массовой информации, Тирани — специалист сферы налогообложения и Загер — профессор политологии. В Вашингтоне они считались стратегами. Но тон в этом сборище задавал, конечно же, сам Йохансен — главный администратор одной из могучих структур Уолл-стрит. К сорока годам он стал советником и работал в кулуарах конгресса. За его услуги магнаты ведущих промышленных отраслей всегда были готовы отваливать десятки миллионов долларов. Йохансен не любил забывающих о том, что он — один из главных поваров вашингтонской кухни.

— Итак, джентльмены, — сказал он негромко, — имею для вас отличную новость. Клиент согласен, с нашими оценками и, можно сказать, горит желанием приступить к реализации проекта. Прежде чем продолжить, однако, напоминаю о секретности дела. Мы ее гарантировали, но все же… Поверьте, клиент не играет в игрушки. Если информация просочится, каждый, причастный к этому, то есть к утечке сведений, получит свое. Притом в полной мере.

Йохансен сделал паузу. Сидящие за столом один за другим кивали. Не стоило выяснять, что именно грозит нарушившему условие. В принципе все и всем было ясно.

— Хорошо. Приступаем к делу. Планируем на полгода вперед. Хотелось бы выслушать новые мнения и оценить идеи, касающиеся крупных подробностей плана. Клиент готов тратить большие деньги. Они фактически в нашем распоряжении.

— Джон, нельзя ли сперва кое-что прояснить? — мягко спросил академик Загер.

Его работа, касающаяся массовой психологии политического выбора, перевернула традиционные представления. Йохансен ответил ему милостивой улыбкой, приберегаемой специально для академика, единственного в этой комнате специалиста, доход которого исчислялся не семизначными суммами.

— Кончено. Давайте, Льюис.

— Хотелось бы знать, наконец… Я имею в виду, что это за клиент и почему такая таинственность?