«Религия — преступница…» ИзящныйИ мощный суд мы провели над нею,И смертный приговор я, как присяжный,Подписываю, не бледнея.Но не могу, хотя безбожны впредь мы,Ей отказать в былом очарованьи:Я — как палач над телом юной ведьмы,Жалеющий о собственном призваньи,Когда, поленья в полымя кидая,При выполненьи рокового дела,Он говорит — «какая молодая, —Какая шея и какое тело!»
«Ты славно роешь, старый крот!»Как нож в изнеженный желудок,Твой хирургический рассудокВпился в товарный оборот.Священной ненависти ради,Ты в нем свой разум напиталИ жиром слова «капитал»Промаслил жадные тетради.Где был количеству предел,Ты искру качества увидел,Ты понял: червя лист насытил,И бабочкою червь взлетел…Напрасно недруги шипели,Напрасно жгли за томом том —Ты знал: нам не забыть о том,Что гибнет в огненной купели;Огонь свивал страницы книгИ вспоминал о свитке Торы,О том пергаменте, которыйВ библейском пламени возник…Но между двух религий вклинясь,Уже тогда (еще тогда!),Ты отыскал свободы примесьВ необходимости труда.