Молчание

— Подожди, — выдохнула она. — Дай, я встану.

Прижимая к груди одеяло, Надин вытащила ногу. Зажмурившись, она начала проминать ее ниже колена.

— Что случилось? — Я немного напрягся.

— Нога. Она болит уже некоторое время.

— Здесь? — Я прощупал место, на которое она указывала.

— Не совсем, боль движется от самого колена и до пятки.

— А ходить тоже больно? В спину отдает?

— Спина не болит. Мне сложно тебе даже объяснить. Такой боли у меня раньше не было. Как будто внутри что- то…цветет.

— Цветет? — я не понимал.

— Да, как будто там что- то прорастает, чуждое мне.

— Почему ты молчала? Я же врач.

— А ты уверен, что это тебе под силу?

***

Домой я занес мысли о Надин. Было ли это последствием неоконченного удовлетворения или во всём виновата ее странная боль — я не знал. Наташа смотрела военный фильм. Она так пристально наблюдала за действиями танкистов, что не заметила, как я вошел. Аня готовила ужин.

Я опустил в наполненную ванну — чувство вины стало пробираться через редуты моих оправданий. Уйти?

Меня нигде не ждали. Я уже давно эволюционировал, стал просто функцией мужского рода. Для всех. Было бы здорово, если бы Аня нашла кого- то на стороне. Восполняла бы свой чувственный дефицит с кем- то другим.

Надин и вовсе никогда не претендовала на меня.

Может, это и вправду лимб с редкими вылазками в коридоры жизни.

— Консилиум светил медицины сегодня продлился дольше обычного? — не без едкой гримасы спросила Аня, когда я вышел из ванной.

— На глупые вопросы я могу ответить только глупостью. Кстати, а тебя не смущает, что наша дочь смотрит фильмы про войну?

— Я не могу разорваться, если ты не заметил.

— Заметил.

— Это, вообще- то, твой фирменный почерк. Замечать, но ничего не делать при этом.

Когда закончится зима, я обязательно найду выход. Стагнация поглощает не только меня, но и всех, кто находится рядом. Просто еще не пришло время. Нужно понаблюдать…

Есть не хочется, я закрыл дверь своего кабинета. Если что и следует изменить, так это убранство комнаты. К черту эти шкафы с книгами, этот громоздкий стол, выполненный под старину, обои, абажур — все!

В кабинет вошла Аня. Такая неслыханная дерзость вывела меня из себя.

— Ты что, не знаешь, что необходимо стучать? — взорвался я. — Это рука. Путем сокращением мышц ты можешь превратить ее в кулак. — Я встал и подошел ко входу. — А потом берется и делается вот так. — Я постучал по двери.

— Нам нужно в больницу.

— Для чего?

— Моя нога.

— Что с ней?

— Она болит. Уже несколько дней. Я думала- пройдет, но посмотри… — Аня подняла ногу на стул и подвернула подол юбки.

Все поверхность ноги ниже колена была синего оттенка. Я провел пальцами по коже.

— Как давно она заболела?

— Дня два- три.

— Почему ты молчала?

— Была просто боль. Ноющая, тянущая. Я думала, пройдет. А сегодня… Вот… Даже смотреть не могу. Как будто что- то инородное попало внутрь и начало…цвести.

— Цвести? — переспросил я, хотя слышал эту формулировку второй раз за сегодня.

— Как будто какие- то корни все больше и больше разрастаются.

— Нужно ехать, — констатировал я.

***

Глазные яблоки Ани казались больше, чем обычно. Неестественно большими. Я не хотел видеть ее такой. Мы сидели напротив друг друга в машине скорой помощи, и я хотел протянуть ей руку, но что- то меня сдерживало.

Ледяной туман стремительно окутал весь город. Машина неслась по улицы, а я не узнавал места. Беспокойство засверлило внутри. Конечности становились слабее. Паника циничным жестом указывала, что мой страх прикован не к состоянию жены. Я снова понял, что в опасности нахожусь именно я. Что вот- вот мое сердце перестанет биться. Все эти картины уступят место вечности. Где нет ничего, нет меня. Я не хочу уходить таким пустым. Я просто не имею право на это.

Аню увезли на каталке.

Коридорное ожидание — самое мерзкое из всех ожиданий. Из кабинетов выходили врачи. Они проходили мимо, в другой кабинет.

Я позвонил Надин. Она не брала трубку.

Я провел пальцем по слегка обшарпанной стене. На подушечке остался след известки. Я понюхал ее, но запаха не почувствовал. Я повторил — снова нет. Я прошелся по стене всей ладонью. Почему нет запаха?

Меня бросило в дрожь. Я лег на скамью. Свет ртутных ламп мигал. Я накинул на голову куртку, прячась от раздражающих сигналов. Туннель забирал меня отсюда.

***

Страшная сухость во рту продолжала издеваться надо мной. Не в силах противостоять я открыл глаза. Дневной свет прогнал остатки сна. Помещение пронизано белизной.

Вчерашний коридор сменился на палату. Я попытался вскочить, но жуткая боль пронзила ногу.

— Тихо- тихо, — Аня подбежала ко мне и положила руки на грудь. — Тебе нельзя сейчас резких движений.

— Твои волосы…

— Да, что… Что волосы? — непонимающе бормотала она.

— Как? Почему они снова длинные?

Аня крикнула врача.

— Почему я здесь?

— Ты только не волнуйся, хорошо? Ты уже дома, тебя доставили.

— Что со мной?

Я видел, как Аня пыталась подобрать слова.

— Что со мной?

— Ты получил серьезное ранение. И твоя нога…В общем, ее пришлось ампутировать.