Молчание

– И Герман оценил его, как слабый, – с сожалением добавила Эма. – Но, знаешь, я поняла, что не могу остановиться и продолжаю писать. Именно в эти моменты я чувствую ту самую свободу и абсолютную гармонию. Только я и вдохновение.

– Вот это здорово, Эмка! Дай почитать мне тот роман! Обязательно дай, слышишь?! Если понравится – а я в этом не сомневаюсь – я покажу его всем друзьям и через сеть рукопожатий мы добьемся его издания. У Макса полно знакомых. Никогда нельзя отчаиваться! Так…., – Марина поискала взглядом официанта. – Давай за это по бокалу шампусика?

– Давай, – улыбнулась Эма.

После встречи с Мариной Эма забежала в книжный, чтобы купить Герману пару новинок на каникулы. Он вечно жаловался, что читать нечего. Праздновать решили вдвоем. В этот раз мама обиделась не на шутку – второй новый год она будет одна – и традиционно перестала отвечать на звонки.

Прослушав знакомое «телефон выключен или находится вне зоны», Эма отправила ей сообщение с поздравлением и, взглянув в заснеженное небо, пообещала себе, что этот новый год точно станет особенным.

Непривычная для Питера погода радовала обилием снега и крепким морозцем. И лишь ветер неизменно напоминал о том, что ты в северной столице, а зимнее великолепие продлится недолго. Крепче затянув шарф, Эма быстрым шагом направилась к книжному магазину. Люди двигались навстречу, держа в руках пакеты, из которых бодро торчали копченые колбасные головы, облаченные в фольгу бутылочные горлышки шампанского и еловые ветки. Мимо проезжали машины с привязанными к багажникам елками, и будоражащая атмосфера вселяла надежду на лучшее, которое непременно ждет за последним в уходящем году поворотом часовой стрелки.

Ветер усиливался, и пальто на синтепоне не справлялось с его ледяными объятьями. Эма стряхнула с капюшона снег и, вбежав в магазин, с удовольствием вдохнула книжный запах.

У кассы была длинная очередь. Многие покупатели, поглядывая на часы, держали в руках книги в красно-синей обложке. В зале стоял привычный гул. У полок с детскими книжками толпились мамы с малышами. Всем хотелось прихватить на длинные праздники книжных новинок. Мужчина в дорогом пальто рассматривал на застекленной витрине раритетные издания.

«Кому-то повезет с подарком», – подумала Эма, взглянув на него.

Она подошла к стенду с новинками, посмотрела на название книг в красно-синей обложке и почувствовала, как разом пропали запахи и звуки. Мир замер. Она потерла глаза, решив, что померещилось. Прижавшись друг к другу яркими картонными боками, перед ней в несколько рядов стояли книги с одним названием. «Предел уязвимости».

Эма решила, что фантазия сыграла с ней злую штуку – подсунула картинку жизни, о которой она мечтала совсем недавно. Эма огляделась. На кассе стояла все та же очередь, и все те же люди держали в руках книги с красно-синей обложкой.

В метре от Эмы женщина в длинной норковой шубе и очками, сдвинутыми на лоб, близоруко щуря глаза, читала аннотацию к детективу известной писательницы. Пренебрежительно фыркнув, она задвинула книгу обратно на полку и подошла к стенду с новинками.

– О, «Предел уязвимости», – произнесла дама. – Событие в литературном мире, оглушительный дебют молодого автора. Сегодня из каждого утюга посыпалась реклама.

Она взяла книгу в руки.

– Читали? – обратилась она к Эме и та кивнула, убедившись, что это не сон и не шутка.

Еще оставалась слабая надежда на совпадение названий – такое бывает – и Эма медленно перевела взгляд на поле с именем автора. Красивым шрифтом на обложке было выведено «Герман Василевский», а на задней обложке – его биография и фото.

Эма почувствовала, как холодеют ладони, а тело начинает бить дрожь. У нее дрожали руки, губы, колени, от лица отхлынула кровь и только сердце, не желая участвовать в общей гонке, уверенно замедляло ритм.

– Вам плохо? – участливо поинтересовалась женщина в шубе.

– Да, – выдавила Эма чужим голосом.

– Ай-яяй. Что же вы, такая молодая, а здоровье уже пошаливает, – посочувствовала дама. – У меня нитроглицерин есть, дать?

Эма отрицательно качнула головой, взяла книгу, оплатила на кассе покупку и, споткнувшись о высокую ступеньку, вышла из магазина. В пальто нараспашку, с непокрытой головой она прошла четыре автобусные остановки, прежде чем поняла, что двигается в другую сторону. Уже сидя в вагоне метро, Эма листала страницы, понимая, что в романе изменены лишь имена персонажей. Обида капала с ресниц, оставляя крупные размытые следы на страницах с ее мыслями, ее героями, выстраданными ею сюжетами. Эма смотрела на фотографию Германа и отказывалась верить в происходящее.

«Может, это ошибка или новогодний розыгрыш? Он не мог так со мной поступить». Но Эма снова и снова читала имя автора и всех, кто принимал участие в создании книги и себя среди них не находила.

Герман лежал на диване в любимой позе, закинув руки за голову, и мечтательно смотрел в потолок. Рядом, на икеевском табурете стоял ноутбук с гравировкой «Мечты сбываются».