Молчание костей

От совпадений меня тошнило. Их накопилось уже слишком много, и не обращать на них внимания я не могла.

Вчера перед уходом я попросила Урим проводить меня к старому дому инспектора Хана. Если она не забыла о нашей договоренности, она должна была ждать меня возле ворот поместья госпожи Кан.

От переполнявшего меня любопытства я словно потеряла контроль над собственным телом. Я врезалась в стены. Не могла заставить руки работать. Из ведомства вышла в распахнутой форме – я не затянула пояс на груди – и с распущенными волосами, спадавшими по бокам.

Как-то я добралась до поместья. Казалось бы, день был самый обычный – и все же он был другим. Ничто больше не казалось настоящим. Ничто не имело никакого смысла.

Как Урим и обещала, она ждала меня перед воротами, потирая руки от утреннего морозца. При виде меня девушка раскрыла крохотные губы и бросилась ко мне. Ее косичка качалась из стороны в сторону.

– А вот и ты! Ну как, боишься?

Я вылупилась на нее, не в состоянии произнести ни слова. Я в ужасе.

– Когда я была помладше, мы с братьями и сестрами бродили ночами по лесу и рассказывали друг другу всякие истории о призраках, – воодушевленно зашептала она. – У меня поджилки тряслись, а волосы на теле вставали дыбом! Домой мы бежали с криками. А ты правда хочешь пойти в заброшенный дом так рано с утра? Ведь в это время как раз ни один дух не спит.

– Уверена, там не водится никаких духов.

– Нет, водится! Стоит только шагнуть в дом – и тут же дрожать начнешь, как в ледохранилище.

Мы шли под дождем по сонным улицам, одетые в соломенные плащи и деревянные башмаки. О чем-то болтали, но мои мысли витали где-то далеко. Я вспомнила первую встречу с инспектором Ханом. Я впервые оказалась в полицейском ведомстве и, распростершись у него под ногами, услышала голос сверху: «Мы раньше не встречались?»

Я взглянула ему прямо в лицо, но при виде незнакомца снова низко склонила голову. «Извините, господин, но вряд ли». Он больше не спрашивал – наверное, подумал, что ошибся.

Но теперь этим вопросом задавалась я… А не встречались ли мы раньше?

Мы с Урим прижимались к узорчатым каменным стенам, обрамлявшим узенькую грязную улочку, на которой находилось поместье. Улица уходила все выше и выше на склон холма, и мы уже начали задыхаться. В конце концов мы добрались до края Северного округа, где перед нами предстало одинокое поместье с деревянными воротами, покрытыми белыми бумажками – амулетами, с помощью которых шаманы отпугивали злых духов. С карниза ворот на нас маленькими блестящими глазками глядел голубь и ворковал: «Урр, урр».

Урим подошла к воротам и подергала медную ручку.

– Все еще заперто. А еще, говорят, с другой стороны ворот прибиты доски, чтобы никто не смог войти.

– Откуда ты знаешь?

– Я вчера проходила тут неподалеку и решила заглянуть внутрь поместья, но меня поймал какой-то незнакомец.

Я кинула на нее сердитый взгляд. Девушка виновато улыбнулась.

– Ну все же обошлось! Я, правда, думала, что не обойдется, поэтому выдумала трагичную историю о давно потерянном родственнике и обитающих в доме семейных призраках, которых надо было навестить, чтобы почтить предков. По-моему, он проникся.

– В каком смысле?

– Он сказал, что внутрь можно попасть только через стену. Но мы же не можем этого сделать?

Другого выхода у нас не было. Я отошла на три шага назад, разбежалась, зацепилась за нижнюю створку между воротами и стеной. Приподнявшись на локтях и еле закинув ногу на черепицу, я оседлала стену.

– Сумасшедшая! – прошептала Урим, и тем не менее, сдерживая улыбку, последовала за мной внутрь.

В поместье и правда никто не жил. Сплошное кладбище сорняков и паутины. Бумага на дверях ханока была порвана, некоторые рамы свисали с петель – наверное, их ветром сбило.

Краем глаза я заметила какую-то тень и обернулась.

В углу двора стояла старая сосна, формой похожая на реку. Я, запинаясь, шагнула к ней. Кажется, я прежде видела это дерево. Оно предстало передо мной, словно старый друг из другой жизни – такое чужое и такое знакомое.

– Точно тебе говорю, ни в одном поместье в округе не водится столько призраков. – Урим обошла двор кругом. Взобралась на террасу, и та скрипнула под ее шагами. Девушка вытянула шею и оглянулась. – Это место полно хана.

Хан. У этого слова было множество значений – неразрешенная обида, беспомощность, сильная боль, желание отомстить, и все эти значения выражались одним-единственным словом. Хан.

Урим продолжила:

– Отец инспектора был конфуцианским ученым и при этом католиком. Его казнили за хранение западных книг, а его голову насадили на палку и охраняли днем и ночью, чтоб никто не снял.

– Откуда ты знаешь? – прошептала я.

– Я слышала, как госпожа рассказывала тебе об инспекторе. Поэтому потом я расспросила ее поподробнее. Она поначалу даже сопротивлялась.

– Что еще она тебе рассказала?

– Когда инспектор Хан был мальчишкой, он пытался захоронить тело отца, но магистрат распорядился выставить труп на публику. После этого всю его семью изгнали.

Вслед за Урим я вошла в мрачное здание. Порванные обои колыхались на ветру.