Когда я распахнула глаза, то с ужасом обнаружила, что проспала до обеда. Яркое полуденное солнце светило в глаза, провоцируя режущую боль в висках. Спина буквально задеревенела, подражая твёрдой поверхности пола – затея спать на линолеуме отправилась в копилку наитупейщих решений.
Поборов симптомы адской ночи, я оторвала голову от подушки и осмотрелась. Место, где спал сегодня Румянцев, пустовало. Скорее всего он проснулся под утро и выполнил то, что так яро обещал – вернулся в больницу. Впрочем, меня обрадовал сей факт, потому что прежний опыт пробуждения рядом с Яном был, мягко говоря, неудачным и доставил немало хлопот, а учитывая его нынешнее состояние всё могло превратится в настоящую катастрофу.
Телефон завибрировал. На экране высветилось сообщение от Руслана с просьбой перезвонить, но я не спешила удовлетворять его желание. Мне было сложно представить наш последующий диалог, учитывая моё горькое разочарование. Разговор подождёт. Есть дела куда важнее.
Вчера мое эмоциональное состояние было крайне нестабильным, в следствие чего на моей страничке В Инстаграм появилось несколько кричащих постов, о рождении которых пришлось немедля пожалеть.
Фантастика. Не то чтобы меня сильно удивил спад подписчиков, скорее расстроил, но мысленно я оправдала каждого. Никто не захочет читать жалостливый блог, когда в интернете полно другой полезной информации. «Как сделать слайм не используя клея», к примеру, или «Как влюбить в себя мужчину, если ты мужчина», «Как привлечь богатства не выходя из дома», «Котята и огурцы», «Митинги и петтинги» – это действительно интересно читать, а мониторить депрессивный пост заблудившейся в себе девчонки – непродуктивно потраченное время. И пусть. Всё равно моя страничка была фейковой и не нуждалась раскрутке. Там, маленький мирок современности, где ты можешь оставить свои мысли и разделить накопившуюся грусть.
Нет, меня не расстроил спад подписчиков, просто…
Через минуту администрация соцсети оповестила, что на меня поступила жалоба, а мой аккаунт временно заблокирован. К тому моменту число подписчиков опустилось до однозначной цифры. Телефон отлетел в сторону.
– Доброе утро! – дверь распахнулась с ноги, отчего я подскочила на месте. – Я принёс нам завтрак. Ты какой чай любишь? Крепкий? Или шотландский? Быть может с шоколадными нотками? Я собрал всё, что нашёл у Даниила.
Ян, вполне приободрённый, взвалил на стол два наполненных пакета, а потом без каких-либо угрызений стал беззаботно выставлять бутылку за бутылкой. Никогда прежде я не видела такого количества элитного алкоголя в одном месте.
– С тобой всё в порядке? – с опаской спросила я, ссылаясь на временное помутнение рассудка. – Давление? Тремор? Перед глазами не двоится?
Румянцев пощупал пульс, а потом приложил бутылку к сердцу.
– Нет, всё в норме, – уверил он. – С утра мне позвонил отец и сказал, что состояние Никиты заметно улучшилось. Большая часть отравы осталась в желудке и не успела распространиться по крови. В сознание он не пришёл, но показатели обещают скорое пробуждение красавицы. Ты вот знала, что у парня в его возрасте может случится инсульт? Во всём виноваты конфеты. То ли дело чистый продукт, – любовался он бурой жидкостью.
Разгрузочная волна спустилась по телу. Я выдохнула с облегчением.
– Это здорово, правда, – улыбнулась я, но тут же помрачнела. – Одна хорошая новость и ты уже отмечать собрался? Только не здесь. Вали к себе и делай что угодно.
– Не могу. Мой дом кишит легавыми. Они ищут улики. Позже, начнут тормошить гостей. Кота, Руслана и Даяну уже опросили. Они чисты, как младенческие слёзы, – после его слов ко мне вернулось тягостное напряжение. – Так что, приготовь хорошее алиби, голубка. Скоро и к тебе нагрянут, – тёмные брови сошлись на переносице, он заговорил устрашающим голосом: – Если ты знаешь преступника, советую выдать его мне, до того как он попадёт в лапы стражам. Я не стану казнить тебя, если ты согласишься сотрудничать.
Я отреагировала на дешёвый фарс с неоправданной серьёзностью.
– Разве я похожа на ту, которая будет скрывать правду?
Румянцев поджал губы.
– Не похожа, – прозвучало правдиво. – Так сложилось, что ты единственная, кому я сейчас доверяю, – он снова схватился за сердце и состроил страдальческое лицо. – Моя подружка. Моя отрада. Мой светлый голубь среди нефтяного помёта.