Молчи

Это был прекрасный летний день.

Я не думала, что может случиться что-то плохое, ведь солнце светит так ярко, а небо ясно-голубое.

Я шла домой долгим путем, потому что не хотела, чтобы этот день заканчивался. Моя новенькая юбка болельщицы слегка покачивалась на ветру. Я никогда раньше не носила ничего подобного, и мама этого не одобряла. Мы поссорились. Я была слишком молода, чтобы быть чирлидершей, как она говорила. Но я была подростком, и она согласилась, что если я попаду в команду, то разрешит ее носить. Наверное, она думала, что я не справлюсь.

Но я сделала это.

Я была так счастлива. Самой счастливой, чем когда-либо. Вот почему я шла домой долгим путем. Потому что я не хотела, чтобы мама все испортила. Но она бы этого не хотела. Она никогда ничего подобного не делала. Я знала, что она была хорошей мамой, и мне повезло, ведь многим девочкам в школе приходилось хуже. Их матери пили весь день, другие кричали на детей без всякой причины. Наплевать.

Моя мама не пила ничего, кроме одного бокала вина за ужином. Папа иногда выпивал две банки пива после работы и больше ничего. В моем доме никогда не было криков и насилия, только любовь.

Мне повезло в том смысле, в каком девочка-подросток знает, что ей повезло. Осознает, но не до конца осознает масштабы всего.

Я действительно поняла, как мне повезло, когда меня бросили в фургон. Когда они сорвали с меня юбку чирлидерши и душили ею.

Я надела ее всего раз. И мое счастье длилось один-единственный день. Потом всё потеряло смысл.

Орион была удивлена и напугана слезой, упавшей на страницу, запятнав ее доказательством ее слабости.

Это было свидетельством таланта Шелби.

Она хорошо справилась.

Орион знала это. Ей не нужно было читать остальную часть книги, чтобы это понять. Она больше не могла. Это слишком тяжело. Она не могла себе представить, что потребовалось Шелби, чтобы записать все это, зная, что мир будет листать страницы ее боли, поглощая ее, как каннибалы.

Не в первый и даже не в тысячный раз она пожалела, что Жаклин не здесь, чтобы полюбоваться тем, во что превратилась Шелби. Жаклин гордилась бы девочкой, которая никогда не переставала плакать.

Парня Шелби звали Кристофер. Он был на пять лет старше, работал учителем физкультуры в средней школе, был милым, добрым и терпеливым. Орион уже нарушила свое молчание и написала Мэддоксу, чтобы тот проверил биографию Кристофера, просто на всякий случай. Она уже провела собственное расследование, используя свои значительные навыки работы в интернете, но не хотела рисковать.

По тому, как загорелись глаза Шелби и покраснели щеки, когда она заговорила о нем, Орион почувствовала, что он хороший человек. У Шелби было слишком много опыта общения с монстрами, чтобы быть одураченной фарсом. Они привыкли к ним, натренировались, как собаки в аэропорту.

Она сказала, что он был понимающим, нежным и не подталкивал ее к… чему-либо. То, как Шелби наклонилась вперед, чтобы прошептать через стол, почти заставило Орион улыбнуться. Она вела себя так, словно была целомудренной девственницей, не привыкшей к подобным вещам. Но в самом ужасном смысле она не была девственницей. Но в других отношениях все еще была такой. Никто никогда не прикасался к ней с её разрешения, никогда не целовал и не обнимал ее с таким почтением.

Орион будет следить за этим Кристофером. Мэддокс уже сказал, что работает над проверкой его прошлого. И она немного расслабится, когда получит от него информацию.

Хотя Боб Коллинз выглядел так же. Безупречно чистый, за исключением пары штрафов за неправильную парковку.