Молчи (ЛП)

— Я горжусь нами обоими, — она наклонилась, чтобы быстро сжать руку Орион, прежде чем полезла в свою сумочку. — Книга почти закончена, — сказала Шелби. — Именно для этого я и была в Нью-Йорке. Издатели хотели создать шумиху, — она снова закатила глаза. — Как будто ее было недостаточно. Но я хотела, чтобы они были у тебя, — Орион посмотрела на толстую стопку бумаги, которую Шелби протянула ей. Так много слов, но их было недостаточно, чтобы рассказать всю историю.

— Это черновик, — быстро сказала Шелби, слегка смутившись. — Нужно отредактировать, там много грамматических ошибок. Я не заканчивала английский в школе. Немного косяков, но думаю, что это довольно хорошо. Я хотела, чтобы ты первая прочитала. Что ты согласна с написанным. Я уберу все, что тебе не понравится.

Орион взяла бумаги.

— Ты не посмеешь, сучка, — сказала она, придавая легкости своему голосу. — Это твоя история. Я буду в порядке, кто бы что ни говорил. Я просто счастлива, что это пишет не психиатр.

— Пока что! — сказала Шелби, посмеиваясь. — И это наша история, Орион, — поправила она. — Я не была знакома с другими девушками, но я чувствую, что знаю их, если это имеет смысл? Я хотела говорить от имени девушек, у которых не было голоса.

Что-то застряло в горле Орион, как недоеденный картофельный чипс. Ее глаза защипало, нервы загорелись от боли.

— Думаю, они были бы очень благодарны за это, — сказала Орион.

Шелби кивнула со слезами на глазах.

Затем они перешли к более легким темам. Это было неловко. Высокопарно. Они будут связаны навсегда. Они никогда не забудут друг друга. Но они не одинаковые, не сейчас.

Орион не место напротив Шелби, которая жила в свете и без крови на руках.

***

Тяжесть рукописи была словно мешок кирпичей. Она могла затащить мертвеца в вырытую ею могилу, но не могла провести целый час, таская с собой книгу Шелби.

Было бы заманчиво спрятать ее где-нибудь в квартире, под половицей и сказать Шелби, что она прочитала, и ей понравилось. Но она была обязана прочитать, чтобы поддержать работу подруги.

Итак, она налила себе бокал вина и начала.

Это был прекрасный летний день.

Я не думала, что может случиться что-то плохое, ведь солнце светит так ярко, а небо ясно-голубое.

Я шла домой долгим путем, потому что не хотела, чтобы этот день заканчивался. Моя новенькая юбка болельщицы слегка покачивалась на ветру. Я никогда раньше не носила ничего подобного, и мама этого не одобряла. Мы поссорились. Я была слишком молода, чтобы быть чирлидершей, как она говорила. Но я была подростком, и она согласилась, что если я попаду в команду, то разрешит ее носить. Наверное, она думала, что я не справлюсь.

Но я сделала это.

Я была так счастлива. Самой счастливой, чем когда-либо. Вот почему я шла домой долгим путем. Потому что я не хотела, чтобы мама все испортила. Но она бы этого не хотела. Она никогда ничего подобного не делала. Я знала, что она была хорошей мамой, и мне повезло, ведь многим девочкам в школе приходилось хуже. Их матери пили весь день, другие кричали на детей без всякой причины. Наплевать.

Моя мама не пила ничего, кроме одного бокала вина за ужином. Папа иногда выпивал две банки пива после работы и больше ничего. В моем доме никогда не было криков и насилия, только любовь.

Мне повезло в том смысле, в каком девочка-подросток знает, что ей повезло. Осознает, но не до конца осознает масштабы всего.

Я действительно поняла, как мне повезло, когда меня бросили в фургон. Когда они сорвали с меня юбку чирлидерши и душили ею.

Я надела ее всего раз. И мое счастье длилось один-единственный день. Потом всё потеряло смысл.

Орион была удивлена и напугана слезой, упавшей на страницу, запятнав ее доказательством ее слабости.

Это было свидетельством таланта Шелби.

Она хорошо справилась.

Орион знала это. Ей не нужно было читать остальную часть книги, чтобы это понять. Она больше не могла. Это слишком тяжело. Она не могла себе представить, что потребовалось Шелби, чтобы записать все это, зная, что мир будет листать страницы ее боли, поглощая ее, как каннибалы.

Не в первый и даже не в тысячный раз она пожалела, что Жаклин не здесь, чтобы полюбоваться тем, во что превратилась Шелби. Жаклин гордилась бы девочкой, которая никогда не переставала плакать.

Парня Шелби звали Кристофер. Он был на пять лет старше, работал учителем физкультуры в средней школе, был милым, добрым и терпеливым. Орион уже нарушила свое молчание и написала Мэддоксу, чтобы тот проверил биографию Кристофера, просто на всякий случай. Она уже провела собственное расследование, используя свои значительные навыки работы в интернете, но не хотела рисковать.

По тому, как загорелись глаза Шелби и покраснели щеки, когда она заговорила о нем, Орион почувствовала, что он хороший человек. У Шелби было слишком много опыта общения с монстрами, чтобы быть одураченной фарсом. Они привыкли к ним, натренировались, как собаки в аэропорту.