«Молчи» (СИ)

Очередная, но уже закрытая станция с развалившейся плиткой на стенах и треснувшим бетонным полом. Парень перепрыгивает ограждение в виде невысокого забора и не оборачивается, выбегая на старую платформу, где опасно находиться из-за возможности обвала высокого потолка. Одно из самых старых мест города. Запах краски и сырости. Влажный воздух с частичками побелки. Через мозаичное стекло окна, что находится у самого потолка, проникает белый фонарный свет, демонстрируя поднявшуюся с пола пыль. Старые железные скамейки, грязные скомканные рекламные листовки. Беглецу приходится напрячься изо всех сил, чтобы преодолеть все препятствия на пути. Он спрыгивает на рельсы, забираясь на противоположную платформу, и оборачивается, рвано дыша ртом. Прислушивается. Слышна ругань. Мужчины пытаются миновать ограждение. «Черт», — парень продолжает быстрым шагом углубляться, скрываясь за высокими столбами. Касается каждого ладонью, собирая пыль и грязь пальцами, всё время оглядывается, миновав всю платформу. Впереди ещё один спуск вниз на рельсы. Дальше очередной подъем на развалившуюся станцию и деревянные двери с большими стеклами, что ведут на улицу. Ему остается последний рывок к своеобразной свободе, но он резко тормозит, чуть не слетая с края платформы, когда замечает фигуру. Одна из железных скамей, что стоят вдоль станции, занята человеком. Парень невольно принимает его за одного из преследователей, поэтому крепче сжимает биту, готовясь атаковать. Не к обороне. Этот тип всегда бьет первым, и на то есть причины. Но руки предательски слабнут, когда она поворачивает голову на шум, устремив свой взгляд на него. Ночью всё кажется беспросветным, поэтому её глаза были черными, слегка вьющиеся волосы темными. Девушка держит в руках что-то завернутое в ткань, покачивая, убаюкивая. Ребенок? Парень хмурит брови, дергая головой, когда вновь слышит голоса и топот тяжелых ног. Лица девушки не видно за слоем темноты, но её тревога ясна, ведь она поднимается со скамьи, ища источник более пугающего шума. Парень скользит языком по влажным губам, поднимая биту, и дергает ею в сторону, будто говоря незнакомке спрятаться за столбами, и девушка не долго додумывается до сути его жеста, так что через секунду уже начинает пятиться назад, прижимая к груди «ребенка», а когда шум усиливается, разворачивается, убегая в темноту.

Парень провожает её взглядом, запыхавшись, и вновь набирает воздуха в легкие, продолжая бежать.

Они не узнали друг друга.

***

Холодная вода в ладонях, и она поглощает мое лицо, касаясь каждого участка кожи. Глаза начинает щипать от попадающего под веки мыла, руками тру щеки, повторно набирая воды из-под крана в ладони, после чего осыпаю лицо холодными каплями, нависая головой над раковиной из белого мрамора. Дорогая ванная комната пропитана ароматом яблок, этот приторный запах сладости оседает во рту, вызывая тошнотворную реакцию. Первое время ещё было приятно ощущать запах, но с каждым днем однообразие всё хуже сказывается на организме, заставляя чувствовать лишь отвращение. Ноги в белых носках, но холодная плитка всё равно может приносить дискомфорт пяткам. Коврик был убран из помещения, так как постоянно оказывался мокрым после принятия душа, что не должно быть странным, ведь для этого он здесь и находился, вот только матери это показалось нелогичным, так что, выбираясь из ванной, стоит держаться за всё вокруг, чтобы не поскользнуться. Холодные капли стекают по бледной коже лица, пальцы давят на сжатые веки, вода попадает на края волос. Влага. Я скольжу ладонями по щекам к шее, оставляя мокрый след, и сжимаю руками затылок, давя на плечи под съехавшей на бок ткани серой майки. Распахиваю веки, приоткрывая мокрые губы, и смотрю на свое отражение, разглядывая покрасневший белок вокруг серо-голубых зрачков. Кожа усыпана коричневыми бледными веснушками, которые я получила ещё лет пять назад. С тех пор этот «недостаток» со мной, и он делает мою кожу «грязной». Есть люди, которым идут веснушки, а есть я. Опираюсь руками на край раковины, поддаваясь вперед, и касаюсь кончиком носа поверхности зеркала, продолжая пристально смотреть в свои же глаза, словно пытаясь увидеть в них хоть какой-то признак «жизни», но вместо этого одолевает усталость. Утро. Одно слово, а голова уже тяжелеет. Осознаешь то, что последующие часы проведешь в таком полусонном состоянии, и прикрываешь веки, вздохнув через приоткрытые губы, куснув нижнюю зубами, чтобы как следует оттянуть. Вновь смотришь на свое отражение, шмыгнув носом. Кажется, я простыла вчера. Так и думала, что стоит одеться теплее.

Стук в дверь. Моргаю, переводя взгляд в сторону, и слушаю голос матери: