Молчите рефери!

— Потому что моя беда, это в первую очередь моя проблема. К ним я не люблю привлекать других. Но если требуется, в первую очередь обращусь к родным. К друзьям я направлюсь, если что-то произойдет с родными, а вот этого я не хочу.

— Если что-то произойдет с родными, или же если родные не смогут помочь? — решилась уточнить Люся.

— Оба пункта.

Вот на этом моменте я все-таки спотыкаюсь, понятное дело о Люсину ногу, и начинаю падать.

— Блин!

Алек вовремя меня поймал, помог разогнуться. Так что я не ковырнула носом дорогу и этот самый нос себе не разбила. Да и камень головой не нашла, как в прошлом году на прогулке с Сережей. И пока я воспоминаю ту зиму, старший сын моего нанимателя в это время убирает волосы с моего лица. Он улыбается с затаенной тревогой в глазах, а я, как умалишенная под гипнозом, в деталях вспомнила его руки на своем теле и чувство защищенности, когда обнимал.

— Спишь на ходу?

Глаза вниз, лишь бы с ним взглядами не встретиться, и молчу.

— Оля? — не унимается он.

— Голодный обморок. — Было первое, что я ляпнула, чтобы зло покоситься на улыбчивую блондю с карими глазами. Подножку подставила и улыбается, где это видано?

— Держись за меня. — Предложил Алек, галантно и медленно отступил, подставил локоть.

— Прекрасная идея! А можно и мне? — моя Люсек взяла его под другую руку. На лице ни тени сожаления, а только широкая улыбка. — Нам еще долго идти? А то я что-то устала…

— Пятьдесят метров.

— Это радует.

Блин! Мне бы сейчас в невидимку превратиться и сбежать, испариться, улететь. Словно прочитав мои невеселые мысли, он наклонился и, прижав ладошку локтем к себе, спросил: — Ты как?

— Хорошо.

Оставшиеся метры до мастерской я отмалчивалась, а Люся болтала. Нет, мне не обидно за поведение подруги, и, в общем-то, спасибо ей за позитив и поддержку. Разговаривать с ним сейчас мне очень сложно, а отмалчиваться нельзя. Он ничего плохого не сделал, наоборот…

— Вот мы и пришли. — Возвестил Алек и пропустил вперед Люсю, а меня придержал. — У тебя точно все хорошо?

— Да. — Ответила легко и просто, можно было бы не акцентировать внимания, но нет, не отпустил.

— Оля, а на меня смотреть так и не будешь?

Получается, что мое нежелание сталкиваться взглядами не прошло незамеченным. Плохо, очень плохо, я надеялась, что он не придаст этому значения.

— Я…

— Что? — кажется, он настроился на долгий разговор или раскрытие первого раунда обсуждения. Какое счастье, что у него в этот момент зазвонил телефон, и мне не пришлось отвечать.

— Входи. Я сейчас. — Алек открыл для меня двери и ответил на звонок.

Он что вот сейчас посетит мастерскую с нами? Этого только не хватало. Желание попробовать множество сладостей исчезло перед древним инстинктом крови. И где же тут спряталась моя замечательная подруга? На первом этаже ее не оказалось, а на втором она хорошо спрятала светлую макушку и ярко-красную куртку. Нашла ее за группой посетителей у прилавка, заставленного конфетами. И слова произнести не успела, как она взяла меня в оборот.

— Я в восторге от шоколадницы. Съем все. Смотри, какие названия у конфет: «Фрау Рузя», «Бернардинка», «Фрау Цимер», «Вишневая аграфка», «Клубничные цёмки»! О, и «Львовская амурка», интересно что они имели в виду?

— Люся, — прошипела я, ты почему здесь?

— Пришла на запах, но начнем мы с тобой с первого этажа там кафешка, — выговаривая это, она утянула меня вниз. — Здесь как в Европе, честное слово. Пахнет божественно, выглядит, бесподобно. Кофе будешь?

— Не успеваю уследить за твоей мыслью.

— А я стараюсь сбить тебя с толку. — Она улыбнулась. — По тебе же видно, когда ты готова человека убить хладнокровно и жестоко. Мне себя жалко, я решила лучше от греха подальше и… Кстати, тут можно приобрести сережки, магнитики на холодильник. Не хочешь? А я себе уже присмотрела чашку. Знаешь, на ней капля нарисована, а снизу человечек с открытым ртом.

— Люся… — мой укор ей понятен, не первый год вместе, но это же, Люся!

— Чувствую себя замечательно, — улыбнулась подруга и, повесив куртку на крючок, села за ближайший столик, — надеюсь, ты тоже.

— Блин, вот я же беззастенчиво использовала этот метод общения с Богданом Петровичем, и мне неоднократно удавалось его негативный настрой переломить. Но до сих пор не знала, что он настолько бесит.

— Ты о чем? — невинно поинтересовалась она.

— Так, прекрати уже!

— Оль, тебе срочно нужно выпить горячего шоколада, чтобы подобрела. И перестань на меня наезжать. Я сейчас как секретный агент во вражеском стане, узнала тайну и боюсь ее раскрыть.

— Какую…?

Она лукаво улыбнулась, томно вздохнула и повела плечами:

— Я тут понаблюдала… — специально делает паузу и внимательно смотрит на меня, — за кое-кем и пришла к выводу…

— А короче можно?

Ловлю еще один ее внимательный взгляд и вдруг слышу: — Что в отношениях Алексея и Елены взаимных чувств нет. Они у пары были, слово «были» следует подчеркнуть, либо есть, но к совершенно разным людям.

— У него кто-то есть на стороне? Или ты о Елене? — невольно возмутилась я, и еле сдерживаемая улыбка подруги стала широкой, а карие глаза заблестели от удовольствия.