Молчуны

А Марат уже забыл про него, упал на колени перед девушкой, не зная как помочь. Она уже умирала, не была способна сохранить иллюзию полностью, там ниже шеи уже прорисовались истинные форма, напоминавшие грубо сшитую из белой кожи куклу, набитую свалившейся ватой. Но лицо она хранила до последнего, до последнего улыбалась грустно.

Все дрожало вокруг, все стало зыбко, и боль от потери буквально разорвала грудь.

На другой стороне двора умер, счастливо улыбаясь последний из карательного отряда, рядом остывал пистолет, с опустошенной обоймой.

***

– И все-таки, возвращаясь к нашей теме: Кто они, эти молчуны?

– Трудно с уверенностью сказать, откуда они взялись, но что они не принадлежат нашему миру – факт. Их влияние на живые организмы, в частности на человека, до конца не изучены. И с учетом темпов, с которыми два наших вида начали влиять друг на друга, изучать их вряд ли у кого останется время.

– Значит, есть вероятность, что они уничтожат нас, как вид?

– Скорей человечество само себя уничтожит, впрочем, как и всегда. Сами молчуны еще ни убили не одного человека.

– Но множественный жертвы…

– Послушайте, если вы увидите тень на стене, и, не разобравшись, что же ее отбрасывает, с испуга долбанете ее подвернувшейся палкой, а палка отскочит и саданет вас по всей дури по голове, кого вы будете ругать? Стену, палку, но никак не свою глупость! Природа человека, обвинять других. Кидаться на все, что не такое с ядерными дубинками, а разобравшись в ситуации, использовать в корыстных или военных целых.

"Опять отец радио выключить, забыл, – раздраженно подумал Марат, и открыл глаза.

Высоко-высоко небесной синеве с торжественной медлительностью плыли белые пушистые облака. Их перечеркивали, ветви деревьев, с редким золотом листвы.

– Очнулся? – поинтересовался чуть хриплый, насмешливый голос, сухо щелкнуло, голоса замолчали, а небо почти целиком закрыло лицо в капюшоне, обрамленное седой аккуратной бородкой. Из-под столь же седых бровей глядели яркие серые глаза, в сетке морщинок.

– Кто Вы? – еле слышно прошептал Марат, чувствуя, как каждое слово отдается болью в груди.

– Не поверишь, – старик ухмыльнулся. – Гробовщик и могильщик в одном лице.

– Я умер?

– А ты как думаешь? – старик-гробовщик, похоже, не удивился вопросу.

– Мертвым не больно…

Старик промолчал, видимо не посчитав нужным, отвечать на очевидное.

– Дядя Серый, – раздалось где-то совсем рядом знакомый мальчишеский голос, от которого Марат испытал смесь раздражения и облегчения, – Ему лучше?

– Ага, раздалось чуть дальше. Очнулся твой наркоман.

– Не называйте его так, Дядя Марат хороший…

Гробовщик хмыкнул, но ничего не сказал, зато Марату стало за себя обидно.

– Я не наркоман, – прохрипел он.

– А как тебя еще назвать, – продолжил старик, присаживаясь на пенек, что бы Марат его видел, руки он при этом облокотил на черенок лопаты, низ испачкан в земле. – Маньяком могу еще. Преследователем. Мотаешься по всей стране, ищешь молчунов, что бы хоть ненадолго вернуться в прошлое. Повидал я таких. И на других, что в крайности впадает, тоже нагляделся. Ишь придумали: убей всех молчунов – и старый мир вернется. И сами искренне верят, и других учат. А он, старый мир-то не вернеться, не чему уже возвращаться. Старое умерло, отпусти и продолжай жить в новом, а ни то следующий кусок железа в твоем теле окажется последним.

Старик встал, возвышаясь над Маратом еще одним деревом.

– Если до утра доживешь, возьму в ученики? – толи всерьез, толи в шутку предупредил старик и ушел, вскоре послышались мерные удары в сырую землю и легкий шорох ссыпаемых комков.

А Марат лежал, глядел в высокое небо и верил, что доживет. Ведь теперь он точно может принять новый мир.