Молилась ли ты на ночь?

В трубке послышались фоновые шумы, и нервный писк Трошкиной сменил Зямин бас:

– Дюха, еще одно убийство?

– Наверняка скажут специалисты, их уже вызвали, но на бытовую травму не похоже!

– Индюша? – в разговор вступила мамуля. – Мы сейчас на заправке, а потом приедем за тобой. Держись, мы скоро будем!

Опергруппа, однако, приехала еще скорее. Я сидела на диване, поджав ноги, чтобы не мешать перемещениям деловитых мужчин и дожидаясь, когда кто-нибудь из них соизволит обратить на меня внимание. Реветь в присутствии назнакомых людей, занятых работой, мне показалось неприличным, и я только шмыгала носом да задирала повыше голову, чтобы не дать пролиться набегающим на глаза слезам. Снова позвонила моя группа поддержки, чтобы голосом Зямы оповестить: наш «Форд» уже стоит во дворе Томочкиного дома. Я ответила, что придется немного подождать: я как раз получила от одного из деловитых мужчин интригующее предложение уединиться с ним в спальне.

Я, естественно, согласилась и с полчаса рассказывала молодому человеку о Томочке и ее поклонниках, в первую очередь – о господине Куконине и соседском юноше, уже покойном. Рассказала, что знала, об изнасиловании, о столкновении с толстым коротышкой в черном пальто тоже не забыла. По возможности подробно пересказала свой сегодняшний разговор с Томочкой. Собственно, больше мне нечего было сказать. Уяснив, что я не близкая подруга убитой, а всего лишь сослуживица, мой собеседник не стал мучать меня вопросами.

В десятом часу вечера, безобразно зареванная и морально убитая, я уже ехала домой. Зяма, мамуля и Алка сочувственно поглядывали на меня, но расспросами не донимали и с утешеньем не лезли.

Папулю, видимо, предупредили телефонным звонком, потому что он первым делом погладил меня по голове, как маленькую девочку, а вторым принес мне в постель фирменный чай с душистыми травками. Я его выпила, свернулась сиротливым калачиком, сунула сложенные корабликом ладошки под мокрую припухшую щеку и закрыла глаза. Папуля подоткнул мне одеяло, выключил свет и тихо ушел, плотно прикрыв дверь.

Приглушенно, как сквозь вату, до меня доносились голоса родственников, собравшихся в кухне. Слов я не различала, но в голосах звучала тревога. Мне же ужасно хотелось хоть на время забыть обо всех бедах и беспокойных загадках последних дней: «Упасть, забыться, умереть, уснуть…»

Эти слова из монолога Гамлета заставили меня вспомнить кое-что небезынтересное. Когда оперативники спросили, пропало ли что-нибудь из квартиры убитой Томочки, я ответила, что не знаю. Теперь же до меня вдруг дошло, что кое-что действительно пропало!

Вечером на полочке мебельной стенки уже не было приметной семейной фотографии, которая так заинтересовала меня днем. Той самой, где симпатичная юбилярша обнимала дочь Томочку и сына Заура, поразительно похожего на Ашота Гамлетовича Полуянца.

Глава 15

Когда я проснулась, было уже светло. Желая узнать, который час, я похлопала ладонью по тумбочке, на которой обычно оставляю мобильник, но вместо трубки нашла там шоколадный батончик. Это был приятный сюрприз. Я мысленно поблагодарила за него добрую ночную фею, которая наверняка имела облик немолодого лысоватого мужчины в кухонном фартуке. Папуля всегда знал, как порадовать свою маленькую детку.

Слопав шоколадку, детка вылезла из-под одеяла, потянулась и посмотрела в окно. С седьмого этажа открывался прекрасный вид на заснеженный город. Он уже жил трудовой жизнью, хотя красная жидкость в термометре, прикрепленном к оконной раме снаружи, замерзла, не сумев доползти до ноля доброй пары сантиметров. Соответствующего деления на шкале не было, прибор явно не рассчитан на эксплуатацию в условиях Крайнего Севера. Я прикинула на глазок и решила, что температура воздуха за бортом – то ли минус двадцать, то ли минус тридцать.

Это меня вполне устраивало, так как позволяло с чистой совестью не ходить на работу. Отопление у нас в офисе неважное, единственный обогреватель сгорел, а новый купить экономного Бронича не допросишься, так что мы с девчонками заранее договорились: в случае серьезного мороза на работу не выходим, сидим дома на печи. Впрочем, оставаться дома я не собиралась.

Вчера мы так и не посетили господина Хризопразова, владельца пропавшего кинжала и клеветника, опорочившего мое доброе имя. Я намерена была навестить его сегодня, а еще хотела заглянуть в ТЮЗ, где работал Полуянц.