Молить о Шрамах (ЛП)

Я моргаю, проводя рукой по лицу. Джеремайя улыбается мне, и у меня дрожат колени. Я даже не уверена, что смогу сейчас сделать шаг, не говоря уже о том, чтобы бежать достаточно быстро, чтобы убежать от него. Мое время для бега прошло. Я должна была сделать это, когда у меня был шанс.

— Дай мне свою руку, — снова говорит он.

Я качаю головой, еще больше прижимаясь к стене. Мое дыхание вырывается с хрипами. Я вообще едва могу говорить.

— Нет. Ты не можешь этого сделать… ты должен уйти сейчас, Джеремайя. Пока они не нашли тебя.

Он отрывает свою руку от стены, поднимает мою и осматривает мою ладонь.

Он подносит лезвие к моему запястью.

Моя рука начинает дрожать в его руке, все мое тело напряжено. Он смотрит вверх.

— Ты боишься? — шепчет он. Его глаза расширяются. — Меня, Сид?

Медленно, я качаю головой. Снова и снова, снова и снова. Как будто если я буду продолжать отрицать это, это будет правдой. Я не буду бояться его. У нас все будет хорошо. Все будет хорошо.

Может быть, это будет еще одно воспоминание, которое я заставлю исчезнуть вместе со всеми остальными.

Брат Люцифера… вот почему я всегда любила их обоих?

Он прижимает лезвие к моему запястью.

— У 6 есть странная традиция — требовать себе супругов, связывать себя друг с другом, — он мягко надавливает лезвием на мою ладонь. Мягко, но я все еще вижу медленный кровавый след от его движения, все еще чувствую жало лезвия. — И я не позволю никому больше прикасаться к тебе, ты понимаешь? Эта метка, Коагула, заставит их оставить тебя в покое.

Я пытаюсь отдернуть руку. Он продолжает держать холодную сталь на моем запястье, но снова встречает мой взгляд.

— Не надо, — ругает он меня. — Я исправлю тебя, Сид. Я собираюсь исправить то, что они разрушили.

Я не могу видеть его шрамы, не могу видеть, что он сделал, когда думал, что потерял меня, но я знаю, что они там. Хочет ли он, чтобы мы оба были искалечены? Чтобы мы оба были трахнуты друг для друга?

Здесь холодно, так холодно, что должно быть видно мое дыхание, но я потею, и мне приходится прислоняться к стене спиной, чтобы не упасть. Я собираюсь потерять сознание, и если я это сделаю, то не знаю, что Джеремайя сделает со мной, пока я буду в отключке.

— Джеремайя, — шепчу я, его имя застыло у меня в горле.

Он останавливает лезвие, его красивые зеленые глаза ищут мои.

— Что ты собираешься делать?

Он улыбается.

— Владеть тобой, — он опускает взгляд на нож против моей плоти.

Но прежде чем он успевает вогнать лезвие глубже, мы оба слышим скрип открывающейся двери у него за спиной. Она мягко закрывается. Шаги эхом разносятся по складу.

И тут я вижу его. В тусклом свете этого извращенного места, новой крепости моего брата, я вижу его.

Люцифер.

Мой падший ангел.

Клянусь Богом, он насвистывает что-то, жутко похожее на песню Happy Birthday.

— Один минус, — тихо говорит он, затем затягивается сигаретой, зажатой между пальцами. Я вижу кровь на его руках. На его лице. Он выдыхает, облако дыма на секунду скрывает его красивые черты. — Остался один, — он бросает сигарету на каменный пол, засовывает руки в карманы и идет к нам, его шаги гулко отдаются по цементу.

Джеремайя не двигается. Он все еще держит лезвие на моей ладони, погружаясь в мягкую подушечку моей руки. Он все еще смотрит на меня.

Люцифер подходит ближе, пока не оказывается всего в нескольких футах от него, руки все еще в карманах, на шее еще больше крови. На его лице. Под его голубыми глазами. Его бандана скелета исчезла.

При виде его что-то меняется в моем сознании.

Страх уступает место… облегчению. Я могу дышать легче. Даже в этом дерьме, даже в этом гребаном бардаке, даже с кровью на лбу Джеремайи, даже с его клинком против моей кожи, с Люцифером здесь, монстром, которым он является, я могу дышать.

Здесь не место для героя. Я никогда в них не нуждалась. Герои отступают, когда проливается кровь. Злодеи, блядь, танцуют в ней.

Джеремайя вдавливает лезвие глубже. Я вздрагиваю от боли, но не даю ему возможности закричать.

Я вижу полуночные голубые глаза Люцифера на моей ладони. Но выражение его лица тщательно нейтральное. Почти… заинтригованное.

Мое нутро скручивается. Это облегчение… кажется, оно исчезает так же, как дым от сигареты Люцифера у двери.

Люцифер вздергивает темную бровь.

— Интересно, — тихо замечает он.

Джеремайя поворачивает голову к нему лицом.

— Ты думаешь, я не сделаю этого? — дразнит он его, его голос низкий.

Люцифер пожимает плечами.

— Посмотрим.

Джеремайя вдавливает лезвие глубже, и я прикусываю губу, не желая кричать.

— Дело в том, Люцифер, что ты не знаешь, как закончить то, что начал. И ты ни черта не знаешь о моей сестре.

Люцифер смотрит на Джеремайю, на его губах играет небольшая улыбка. Он не говорит ни слова. Пузырек надежды в моей груди лопается.

Он не собирается мне помогать.

— Дело в том, что моя сестра, — продолжает Джеремайя, — полностью принадлежит тебе.

Я пытаюсь сглотнуть. Пытаюсь дышать.