Молитва о Рейн (ЛП)

– Эм... да... – я еще крепче сжимаю в кулаке пластиковую бутылочку.

– Хорошо, – он указывает мне подбородком в сторону грязного мотоцикла позади меня, – забирайся.

– А куда мы едем?

Он поправляет свою рубашку и кидает на меня странный взгляд.

Я так давно не видела, чтобы кто-то вел себя нормально: лишь красные опухшие глаза, отчаянные взгляды, скрежещущие зубы негодующей толпы; паническое подергивание от страха или отстраненные блаженные взгляды, вызванные наркотиками, что его спокойствие и собранность чертовски сбивают меня с толку.

– За покупками.

Я хмурюсь, когда он проходит мимо меня:

– За покупками?

Незнакомец останавливается у мотоцикла и надевает на голову черный шлем, игнорируя мой вопрос.

– Шлем. Да неужели? – фыркаю я. – Нам осталось жить всего три дня, а он беспокоится о правилах безопасности. Ты что, один из лайферов?

Лайфер – термин, который придумали масс медиа несколько месяцев назад для этих отвратительно-оптимистичных членов нашего общества, которые просто отказываются верить, что конец близок. Вы вполне можете выделить их из толпы по глупым, улыбающимся лицам и радостным приветствиям. Но сейчас они выглядят точно так же, как и все мы – безумные, грустные, испуганные или потрясенные.

– Я не лайфер. У меня просто есть дерьмо, которое я должен делать, и оно не будет сделано, если мои мозги разлетятся по всему асфальту. – Парень садится на черно-оранжевый байк и поворачивает ко мне свое лицо в шлеме. – Запрыгивай.

Я просчитываю свои варианты. Я точно не могу вернуться в ресторан и попросить о помощи. И не в том состоянии, чтобы драться. Возможно, я смогу бросить обезболивающее в одну сторону и бежать так быстро, как только мои измученные ноги побегут, – в другую, что может сработать, если все, что он хочет, это таблетки. А что потом? Хромать домой и выживать на супе из блинного сиропа, пока за мной не придут четыре всадника апокалипсиса?

Да уж лучше быть похищенной.

ГЛАВА

II

Рейн

Я сажусь сзади и обхватываю своего похитителя руками за талию, как это делают девушки в кино. Мне никогда раньше не приходилось ездить на мотоцикле, или на грязном байке, или как там он называется, но это неплохо, что у меня есть повод обнять этого красавчика. Я вздыхаю и прижимаюсь щекой к желтому гибискусу на спине его гавайской рубашки. Знаю, что это не настоящее объятие, но все равно чувствую себя чертовски хорошо. Наверное, я никого не обнимала с тех пор, как...

      Какое-то воспоминание где-то глубоко внутри гложет меня. Должно быть, что-то грустное – это я могу сказать по тому, что становится все труднее дышать. Поэтому заталкиваю его обратно ко всем остальным. Если смогу продержать их взаперти до 23 апреля, мне больше никогда не придется переживать их.

Лайфер давит на рычаг, и мы стартуем. Я вскрикиваю, когда байк делает резкий поворот, и вцепляюсь в парня крепче правой рукой, чтобы левой показать «Бургер Пэлас» средний палец.

Я улыбаюсь, все еще прижимаясь щекой к его спине, и гадаю, как он пахнет. Всё, что я ощущаю, – это запах разлитого бензина из разбитых и брошенных машин, вокруг которых мы петляем на высокой скорости. Это, и иногда вонь из переполненного мусором бачка.

Налево, направо, налево, налево, направо.

Плавное движение и хриплый рев мотора возбуждают и успокаивают одновременно. Я хочу, чтобы это длилось вечно, но через несколько мгновений мой пилот сбрасывает скорость и поворачивает направо, въезжая на стоянку «Хаккаби Фудз».

Кто-то с помощью баллончика нарисовал букву F поверх H на вывеске, так что теперь она читается: «Факкаби Фудз», но я слишком напугана, чтобы восхищаться своим творением.

Продуктовый магазин? Нет, нет, нет, нет. Так вот почему он взял меня с собой? Чтобы предложить девочку ради еды? Вот дерьмо!

Парковка почти пуста, за исключением нескольких мотоциклов и пары грузовиков доставки, которые либо застряли, либо были угнаны и брошены здесь. Мы останавливаемся рядом с хлебным фургоном, и я чувствую, как кровь начинает пульсировать внутри.

Я собираюсь это сделать. Сейчас или никогда. Вот…

В ту же секунду, как мы останавливаемся, перекидываю ногу через байк и мчусь к шоссе. По крайней мере, представила, что бегу. Как скоро пытаюсь это сделать, то вспоминаю, что из меня слегка вышибли дерьмо, и я могу лишь ковылять.

Отхожу примерно на десять футов, когда пара больших рук хватает меня за талию, и под моей рукой появляется голова с блестящими каштановыми волосами. Одним движением лайфер выпрямляется, и моя поясница ощущает его плечо.

Я кричу и цепляюсь за его голову обеими руками, когда мой мир переворачивается.

– Нет! – кричу я. – Опусти меня! – Молочу по нему руками и ногами. – Иди на хуй! – Я брыкаюсь и дергаю его за волосы.

Внезапно лайфер сгибает колени, и его плечо врезается мне в почку.

– Блять, хватит! – каждое слово этого мудака прерывается тяжелым дыханием, пока он пытается удержать мое извивающееся тело.

– Я не пойду туда, – пыхчу я, – и ты не можешь меня заставить. Лучше умру с голода! Ах! Ой! Уф!