Молитва о Рейн (ЛП)

– Я слышала выстрелы вдалеке, но копыт не было слышно. Это дерьмо убивает меня, Уэс. Было не так плохо, когда ты бодрствовал и... – Она опускает глаза, и я почти вижу, как она краснеет в темноте. – Но все это время, пока ты спал, я просто сидела здесь и ждала конца света. Почему этого до сих пор не произошло? Какого хрена они ждут? – в конце ее голос срывается, и я знаю, что скоро она тоже сорвется.

Я подползаю к ней и целую ее обеспокоенный лоб.

– Мне только что приснился сон, похожий на кошмар, но... я думаю, он прояснил мне кое-что. Вставай, пойдем. – Снова целую ее, прежде чем спуститься по лестнице.

– Нет, Уэс! Куда ты идешь? – кричит она, глядя на меня сверху вниз. Белки ее широко раскрытых глаз почти светятся в темноте, двигаясь влево и вправо в поисках любого признака опасности.

– Я докажу тебе, что бояться нечего. Ну, давай.

Рейн спускается по лестнице доверчиво ступая на своих дрожащих ногах и держит меня за руку, как тисками, пока мы идем через двор. Звуки далеких выстрелов, вой собак и звук разбитого стекла говорят мне, что я, возможно, поторопился с выводами. То, что всадники не настоящие, не меняет того факта, что весь мир сошел с ума.

Нам все еще есть чего бояться.

Я достаю из кармана фонарик и освещаю нам путь, когда мы входим через заднюю дверь, стараясь не светить им в сторону искореженного кресла. Веду Рейн наверх и чувствую, что ее потная ладонь начинает дрожать в моей руке.

Боже, надеюсь я прав.

Мы направляемся в ее комнату, где она немедленно затворяет и запирает за нами дверь. Рейн прикрывает руками нижнюю часть лица, и кажется, что она на грани истерики.

– Уэс, просто скажи мне, что, черт возьми, происходит! Пожалуйста!

Я хватаю ее телефон с тумбочки и открываю его как можно быстрее.

– Я должен тебе показать.

– Вышки сотовой связи не работают, помнишь? Связи нет.

– Ты до этого слушала музыку, – говорю я, ища приложение.

– Только то, что я сохранила на своем телефоне.

Вот. Я нажимаю на синий значок музыкальной ноты и нахожу то, что ищу. Повернув экран к Рейн, указываю на маленькую черную точку, которую заметил вчера вечером, когда остановил эту бесконечную гребаную песню.

Она подходит и смотрит на нее в замешательстве.

– Это всего лишь битый пиксель. – Экран высвечивает разочарование на ее лице.

– Возможно.

Я возвращаю телефон и делаю скриншот музыкального приложения. Используя инструмент камеры, увеличиваю изображение настолько, насколько могу. Затем я сохраняю его и увеличиваю снова. И действительно, как только оно становится достаточно большим, точка приобретает легко узнаваемый силуэт, который преследует наши сны уже почти год.

У Рейн отвисает челюсть, когда она видит знакомые очертания.

– Что это значит?

– Это значит, что кто-то издевается над нами. – Я начинаю открывать и закрывать каждое приложение на ее телефоне, ища новые аномалии. Чтобы найти еще одну, не требуется много времени. – Дерьмо.

– Что?

Я поворачиваю телефон к ней.

– Открой Инстаграмм и обрати внимание на то, что ты видишь, прежде чем появляется лента. – Я смотрю на ее лицо, когда красный свет мельком отражается на нем. – Ты это видела?

Она переводит взгляд обратно на меня и ее глаза – два идеальных круга.

– Это было знамя?

– Оно вспыхнуло слишком быстро, чтобы быть уверенным, но я знаю, что оно было черно-красным.

Рейн сидит на кровати рядом со мной и смотрит в пол, осмысливая все это.

– Так ты хочешь сказать, что кто-то насаждал эти образы в наши головы?

Я киваю, чувствуя тошноту.

– Сообщения, действующие на подсознание. И это только то, что мы можем найти на твоем телефоне. Я уверен, что гораздо большее воздействие было через телевизоры, планшеты и…

– Рекламные щиты.

Мы с Рейн смотрим друг другу в глаза, пытаясь осмыслить нашу новую реальность.

– Кто мог сделать такое? – спрашивает она.

– Даже не знаю. Это может быть кто угодно – от парочки хакеров, упивающихся властью, до какого-нибудь диктатора из третьего мира, пытающегося разрушить модернизированное общество.

– Значит ли это, что апокалипсис не наступит? Это была просто жестокая шутка, чтобы свести нас с ума?

Я снова подсвечиваю экран ее телефона, поворачивая его к ней так, чтобы она могла видеть часы сама.

– Учитывая, что уже за полночь, я думаю, можно с уверенностью сказать, что апокалипсис не наступит.

– Двадцать четвертое апреля, – ее голос едва слышен.

Я смотрю и вижу, как свет от цифрового свечения падает на ее лицо, на котором отражается друг за другом весь спектр человеческих эмоций: облегчение, эйфория, горе, сожаление. А затем, при приближении нарастающего звука разрушения, начинает подниматься чистый ужас.

Шум напоминает звук бесконечной автомобильной аварии – скрежет металла по металлу, хруст перемалывающегося стекла и скрип стали.

И это приближается.

– Пакуй свое барахло и будь готова бежать, – рявкаю я, сунув телефон ей в руку. – У твоего отца есть еще оружие?

Она ошеломленно кивает.

– В гардеробной.