Молитвенники земли русской

Вернемся теперь к судьбе Марии Кузьминичны. «Когда я о церкви стала думать, то детишек у меня было уже шестеро – мал-мала-меньше. Первый муж у меня умер, и осталась я одна с сыночком Сашей. На Украине это дело было. Потом встретила другого человека, поженились, Бог дал еще пятерых детишек. А Саша-то в детстве у меня отличался от других ребятишек. Он предвидеть и предсказывать мог. Куда мне идти, что купить, с кем не стоит встречаться… Так и говорил: "Туда сегодня не ходи. Случится неприятность или еще что будет". Перед армией стал курить, выпивать, а после армии вообще церковь возненавидел. Стал совершенно другим человеком. Если что я стану говорить за церковь, бывало даже я и не напоминаю… – видеть и слышать не мог. Принесу святую воду в дом, добавлю немного в пищу – есть не станет. Уйдет есть в столовую. Не мог есть, что готовлю с молитвой. Стала я это старцу говорить, а он говорит: "Не переживай, он сам по себе придет. Он на тебя только злится, когда ты ему святости добавляешь или говоришь". Задумали мы его свозить в Печору. А как свозить, он меня видеть не мог. "Еду домой, думаю, что сейчас поговорю с матерью, а как увижу – злость появляется". Младший сын, подполковник, вызвал нас в Рязань, там и Петя был, и дочки. Мы с дедом из Волхова поехали. Дети мне и говорят: "Знаешь что, ты не разговаривай с Сашкой и близко к нему не подходи". Витька (младший) говорит: "Смотри не испорти, я его уговорю, доедем до Печор". – "Ладно". А Саша даже на жену злился, когда она со мной разговаривала. Уговорили его.

Едет в Печору весь такой раздраженный, а потом он у нас там пропал. Была всенощная в Михаило-Архангельской церкви. Глянула – его нет. Мы все между собой: "Шу – шунту" – пропал Сашка. Нету. Потом мы смотрим, а он выходит из алтаря. "Господи помилуй, как это получилось?" Митрополит Иоанн покойный (Снычев – авт.) увидел его и зазвал в алтарь. Благословил его… и что он там делал – не говорит, улыбается. "Я был у митрополита, он меня пригласил". И повенчался он с женой в тот раз, а о. Савва дал иконочки. И курить, и пить бросил. Какая чудесная великая сила у старцев, как человек изменился. Он же церковь видеть не мог. С тех пор у него мать опять на первом месте».

Дела житейские

Со вторым супругом пришлось мне повоевать. У него же за плечами голодное детство, война – тяжело было его к Богу повернуть. Погибала семья. Что греха таить – все было, поэтому и скандалила я с ним. Вернулся он однажды после скандала домой и говорит: «Я все брошу, хочу жить в своей семье». Поехали мы в Печоры.

Сидим по приезде в приемной келье – ждем. Заходит тут о. Савва, меня как обычно бросило на пол, а он и говорит мужу: «Не веришь, что есть Бог, а ведь она через тебя страдает». Сбрызнул меня батюшка святой водой – полегчало, но после таких потрепок все равно разговаривать не могла. Батюшка стал говорить с мужем, затем оборачивается ко мне: «Не расстраивайся, все будет хорошо». Потом мужу: «Видишь, не так трудно было сюда приехать. Дорогу ты теперь знаешь – приезжай». Муж-то, когда увидел, как меня корежит, потом даже прощения просил. Но все равно приехал домой и опять за свое: «А что мне твой Бог!» Я ему: «Ну-ка, голубчик, убирайся отсюда». Собрался он, тут дочь Татьяна приехала из Рязани. Училась она тогда в радиотехническом институте. Узнала, что у нас такая неприятность и говорит: «Поехали, папа, я тебя посажу на поезд до Печор – надо тебе там пожить». Пробыл он там 10 месяцев. Совсем другим человеком приехал: не пьет, не курит, в церковь стал ходить. Потом пригласили его в Рождественскую церковь. Так и работает пономарем. Сейчас плохо что-то у него со здоровьем, возраст все-таки уже 77 лет. Слава Богу за все. Как пишут, что христианская жизнь – это война, борьба. Вот и боремся.

Каждому свое

Раз мы с мужем приехали к батюшке по какой-то нужде, а денег-то только на дорогу. Дома ничего нет. И дает мне о. Савва 100 рублей – это как раз нам прожить месяц. Он тогда (муж) приехал из Печор, я еще не работала, жить было нечем. Деньги дает, гостинцы: апельсинчики, просфорочки. И стыдно брать, а что делать… Стою и думаю: «Придется мне, наверное, всю жизнь побираться». Дает-то все мне. А батюшка как мысли мои прочитал: «Что я вам даю, ни в чем у вас нужды не будет. Ни в деньгах, ни в сластях». Протягивает муж руку за деньгами, о. Савва ему и говорит: «Это грязь. Тебе не надо. Ты просфоры бери».

Чистая душа

Приехала я однажды в Псково-Печерский монастырь, прослушала общую исповедь в Успенском храме и хотела подойти под разрешительную молитву, а нечистый не пускает меня. Бросило меня на пол, поднять никто не может, катает по полу, корежит. Бесов-то во мне легион. Бывает, что и пять мужчин не могут к Чаше на Причастие подвести, только монахам это было под силу. Откуда и сила во мне бралась – не знаю, весу во вне 45–50 кг – не больше, как говорят: «Кожа да кости».