Читаем Молитвослов на русском языке полностью

5 марта 1721 года, по повелению Петра I, был рукоположён во епископа Переяславского и назначен руководителем Русской Духовной миссии в Пекине, но вследствие интриг иезуитов китайцы не допустили его в свои владения.

Был вынужден остановиться в Троице-Селенгинском монастыре в Бурятии, где пробыл в течение трёх лет. Написал несколько икон для Селенгинского монастыря. Открыл духовную школу в Селенгинске.

15 января 1727 года Святейший Правительствующий Синод определил ему быть епископом Иркутским и Нерчинским. Дата считается днём основания самостоятельной Иркутской епархии.

Управлял Иркутской и Нерчинской епархией в течение 4 лет и 3 месяцев до своей смерти в 1731 году, проживая постоянно в Вознесенском монастыре близ Иркутска. Оказывал содействие 1‑й камчатской экспедиции Витуса Беринга.

Преставился в Вознесенском монастыре в субботу 27 ноября 1731 году в седьмом часу утра.


На сайте «Православная энциклопедия “Азбука веры”»


Иоасаф Белгородский, святитель († 1754)


Исторические сведения


Иоасаф Белгородский (в мiру – Иоаки́м Андре́евич Горле́нко; 8 [19] сентября 1705, Прилуки, Прилуцкий полк, Киевская губерния, Русское царство – 10 [21] декабря 1754, село Грайворон, Белгородская губерния.

В 1911 году был прославлен в лике святителей Русской православной церкви.

Происходил из знатного малороссийского рода Горленко. Родился в семье полковника Прилуцкого казачьего полка Андрея Дмитриевича Горленко, его мать – Мария Даниловна – была дочерью гетмана Д. П. Апостола. Дед и отец будущего святителя были близки к гетману И. Мазепе; в 1709 году оба вместе с Мазепой бежали в Османскую империю, но после смерти гетмана вернулись на родину. По возвращении А. Д. Горленко был выселен в Москву, с конфискацией земельных владений.

В 1713 году был определён в Киевскую академию.

В 1725 году в Киево-Межигорском монастыре пострижен в рясофор с именем Илариона.

В 1727 принял монашество с именем Иоасафа; в 1728 рукоположен в иеродиакона.

По окончании академического курса остался преподавателем при академии.

В 1737 году назначен игуменом Лубенского Мгарского Спасо-Преображенского монастыря.

В 1744 году повелением императрицы Елизаветы посвящён в сан архимандрита и переведён наместником Троице-Сергиевой Лавры.

2 июня 1748 году в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга хиротонисан в епископа Белгородского и Обоянского.

Белгородская епархия была очень обширная, в ней насчитывалось до 1060 церквей. В первый же год святительства св. Иоасаф предпринял поездку до епархии и затем ежегодно совершал такие поездки.

Усиленные подвиги в юности надломили здоровье святителя. Как он сам говорил на одре болезни: «излишняя святость в начале не даёт мне ныне веку дожить».

Чувствуя приближение кончины, святитель испросил разрешение Св. Синода навестить своих родителей.

Незадолго до своей кончины отправился в родной город Прилуки, для свидания с родителями. В средине сентября 1754 года отправился обратно в Белгород. Но, остановившись в слободе Грайворон, где была его архиерейская вотчина, тяжело заболел и, проведя более двух месяцев на одре болезни, 10 декабря 1754 года в 5‑м часу пополудни, преставился. Он прожил 49 лет.

Два с половиной месяца после блаженной кончины Иоасафа тело его в гробе стояло открыто в Свято-Троицком соборе, не предаваясь тлению и не теряя обычного цвета и вида. Тело почившего архипастыря оставалось непогребённым до конца февраля 1755 года, ввиду того, что назначенный Святейшим Синодом для совершения погребения Иоасафа Переяславский и Борисопольский Преосвященный Иоанн Козлович был задержан разлитием рек.




На сайте «Православная энциклопедия “Азбука веры”»


Молитвы


Перейти на страницу:

Похожие книги

Православие и свобода
Православие и свобода

Представлять талантливую работу всегда приятно. А книга Олеси Николаевой «Православие и свобода» несомненно отмечена Божиим даром приумноженного таланта. В центре её внимания − проблема свободы воли, то есть та проблема, которая являлась мучительным вопросом для многих (и часто − выдающихся) умов, не просвещённых светом боговедения, но которая получает своё естественное разрешение лишь в невечернем свете Откровения. Ведь именно в лучах его открывается тот незыблемый факт, что свобода, то есть, по словам В. Лосского, «способность определять себя из самого себя», и «придаёт человеку отличающую его особенность: быть сотворённым по образу Божию, ту особенность, которую мы можем назвать личным его достоинством»[1]. Грехопадение исказило и извратило это первозданное достоинство. «Непослушанием Богу, которое проявилось как творение воли диавола, первые люди добровольно отпали от Бога и прилепились к диаволу, ввели себя в грех и грех в себя (см.: Рим. 5:19) и тем самым в основе нарушили весь моральный закон Божий, который является не чем иным, как волей Божией, требующей от человека одного − сознательного и добровольного послушания и вынужденной покорности»[2]. Правда, свобода воли как изначальный дар Божий не была полностью утеряна человеком, но вернуть её в прежней чистоте он сам по себе не был уже способен. Это было по силам только Спасителю мира. Поэтому, как говорит преподобный Иоанн Дамаскин, «Господь, пожалев собственное творение, добровольно принявшее страсть греха, словно посев вражий, воспринял болящее целиком, чтобы в целом исцелить: ибо "невоспринятое неисцеляемо". А что воспринято, то и спасается. Что же пало и прежде пострадало, как не ум и его разумное стремление, то есть воление? Это, стало быть, и нуждалось в исцелении − ведь грех есть болезнь воли. Если Он не воспринял разумную и мыслящую душу и её воление, то не уврачевал страдание человеческой природы − потому-то Он и воспринял воление»[3]. А благодаря такому восприятию Спасителем человеческой воли и для нас открылся путь к Царству Божиему − путь узкий и тесный, но единственный. И Царство это − лишь для свободно избравших сей путь, и стяжается оно одним только подвигом высшей свободы, то есть добровольным подчинением воле Божией.Об этом и говорится в книге Олеси Николаевой. Великим достоинством её, на наш взгляд, является тот факт, что о свободе здесь пишется свободно. Композиция книги, её стиль, речевые обороты − свободны. Мысль течёт плавно, не бурля мутным потоком перед искусственными плотинами ложных антиномий приземлённого рассудка. Но чувствуется, что свобода эта − плод многих духовных борений автора, прошлых исканий и смятений, то есть плод личного духовного опыта. Именно такой «опытный» характер и придаёт сочинению Олеси Николаевой убедительность.Безусловно, её книга − отнюдь не богословско-научный трактат и не претендует на это. Отсюда вряд ли можно требовать от автора предельной и ювелирной точности формулировок и отдельных высказываний. Данная книга − скорее богословско-философское эссе или даже богословско-публицистическое и апологетическое произведение. Но, будучи таковым, сочинение Олеси Николаевой целиком зиждется на Священном Писании и святоотеческом Предании, что является, несомненно, великим достоинством его. А литературный талант автора делает сокровищницу Писания и Предания доступным для широкого круга православных читателей, что в настоящее время представляется особенно насущным. Поэтому, думается, книга Олеси Николаевой привлечёт внимание как людей, сведущих в богословии, так и тех, которые только вступают в «притвор» боговедения.Профессор Московской Духовной Академии и Семинарии,доктор церковной истории А. И. Сидоров© Московское Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. 2002По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II

Олеся Александровна Николаева

Православие / Религиоведение / Христианство / Эзотерика / Образование и наука