Молочная даль

Пригнувшись и обхватив шею мясника покрепче, вдовец перенес весь вес своего тела в руки и вдавил их вниз до упора, уводя под кровавые воды ухмыляющееся лицо. Жар в порезанной ладони достиг небывалого уровня.

– Ну и кто теперь жертва?! – кричал вдовец – кто теперь жертва?!

Михаил не хотел убивать мясника. Как только его руки уходили на достаточную глубину, а барахтанья жирного ублюдка сходили на нет, он тут же вытаскивал свою жертву обратно, давая возможность сделать еще один драгоценный глоток воздуха. В глубине души вдовец знал, что никакой воздух мяснику не нужен. Он был лишь образом, таким же не настоящим, как и все вокруг. Став частью декораций, созданной «Молочной далью», мясник лишь выполнял свою функцию – изводил разум и душу вдовца.

И все же Михаил подыграл создателю всего этого ужаса. Он мог не признавать этого, но в глубине души ему это нравилось. Нравилось ощущать свои пальцы, сомкнувшиеся на толстой шеи мясника. Нравилось погружать ублюдка на глубину, все дальше и дальше, заставляя взахлеб испить кровавые массы тех, кого он с таким удовольствием отправлял на тот свет. Но больше всего ему нравилось ощущение контроля, полного контроля над ситуацией, которого ему так не хватало в жизни. И сейчас он был ведущим этого шоу. Мясник был прав: никакой оболочки больше нет. Молочная даль не просто поглотила вдовца. Михаил стал с ней единым целым.

Вытащив голову мясника в очередной раз на поверхность, вдовец, искаженный злостью и безумием, закричал своей жертве прямо в лицо:

– Ну как тебе там, поросенок?! Что видишь на дне? Может быть обглоданные кости своих зверюшек? Они тебя явно заждались, сранный ты гавнюк! Иди, поздоровайся с ними!

И прежде чем мясник успел сказать хоть слово, Михаил вновь принялся топить его. Руки и ноги мясника всплывали на поверхность, но даже не пытались оттолкнуть своего мучителя. Нет, все это было для виду и только. Ну и черт с ним.

Этот приступ злости чуть не взорвал вдовца изнутри. Однако причиной этому стала не обида за всех тех, кто пал от руки этого жестокого ублюдка. Нет, Михаилу было не выносимо смотреть на выражение лица мясника, с которым он каждый раз всплывал наружу.

Лицо с кривой и мерзкой ухмылкой победителя.

3

Михаил не знал, сколько времени он простоял так, полусогнувшись над кровавой пастью чудовища из потустороннего мира и скармливая ей свою же пешку. С каждым разом мясник выныривал все больше походив на изуродованную версию самого себя. Его борода становилась то намного короче, то длиннее. Порой она исчезала и вовсе. Вместо них виднелись пятна, разбухшие, оливково – зеленого цвета. Такие пятна имеют утопленники, но сейчас они были на живом человеке и принимали куда более отвратительный вид. Часть лица мясника была обглодана. Изъетая часть щеки открывала вид на бледные десна и большие желтые зубы, рассыпающиеся на глазах, подобно песку. Правый глаз выглядел как варенное яйцо. Кроме белка в глазнице не было видно ничего. Нос, как будто отгрызенный кем-то, теперь казался дулом старого проржавевшего обреза.

«Она переваривает тебя. Теперь ты точно выглядишь так, как и должно – не без удовольствия подумал Михаил – теперь ты выглядишь так, словно мясницким ножом позабавились с ТОБОЙ»

Но даже это уродство не убрало с лица мясника его чудовищную ухмылку. Теперь, с обнаженной кожей и ничем не прикрытым задним рядом зубов, она выглядела еще более мерзко. В любой другой ситуации вдовца бы непременно стошнило от такого вида, однако ярость и задор не давали его желудку вывернуться на изнанку.

– Я люблю хорошо прожаренную свинину! – кричал мясник и его голос из привычно низкого и басистого превратился в писклявое завывание – свинина должна быть хорошо прожарена, о да! Я знаю в этом толк! Я сделаю вам отменный стейк из этого дерьма!

А когда мясник залился безудержным смехом, таким же визглявым, как и его голос, Михаил закричал в ответ, брызжа слюной прямо ему в лицо:

– Кушать подано, сука! Подавись этим жирным поганым телом!

И словно услышав пожелания Михаила, поддон вдруг стал еще шире. Все последующие действия произошли быстро, слишком быстро для человеческого восприятия, но вдовец увидел все. Он увидел, как поддон превратился в пасть, теперь уже настоящую. Михаил видел зубы, острые и длинные. Такие зубы могли перекусить вагон поезда и на мгновенье ему даже стало жаль мясника, но лишь на мгновенье. А потом, одним резким движением, поддон согнулся пополам, сомкнув свою челюсть и пронзив тело мясника своими гигантскими зубами. Потоки крови тут же хлынули на Михаила, но то стоял, словно вкопанный, наблюдая за происходящим и не отступая назад ни на шаг. А спустя еще несколько секунд все закончилось. Поддон опустел и лишь шапочка мясника виднелась на самом его дне.

Вдовец стоял весь в крови и вонял тухлятиной и горечью. После, наклонив голову вниз, он смачно сплюнул на самое дно поддона, туда, где лежала шапочка… мясника.