Молочная даль

– Это только доля правды – осторожно произнес Ливнев, сжимая руки вдовца. – Виктор Ангин никогда не был причиной появления «Молочной дали». Не совсем так. Он, несомненно, стал последним звеном, сделавшим тебя одним из нас. Его смерть и вправду была необходима для твоего перерождения. Да, все так. Но «Молочная Даль» – не более, чем плод твоего воображения. Это лишь огромный сгусток вины за то, что ты сделал со своим сыном. Твой личный маленький ад. Его семена начали прорастать в тот самый момент, когда ты нашел Анну, плавающую в собственной крови. Тогда ты еще не был готов принять свою судьбу, однако Костя… благополучно завершил начатое. Окончательно выпустил на волю твою зависть. Тогда ты этого не осознал. Твой поступок стал для тебя шоком и твой мозг начал подавлять эти дурные воспоминания до тех пор, пока ты не смог принять самого себя. «Молочная даль» – твой личный ад.

– Н-но – начал было Михаил, постепенно ослабевая хватку рук – Но к-как же, я ведь… я видел будущее. Будущее из крови и страха! Виктор Ангин всему виной. «Молочная даль» куда больше, чем вы думаете. Это не просто сон! Не воображение! Это настоящее зло! И я остановил его! Я!

Последняя фраза была обращена уже ко всем присутствующим. Михаил искал в их глазах поддержки и понимания. Быть признанным этими людьми для него в этот вечер – стало вопросом жизни и смерти.

«Я прошел испытание – сказал себе Михаил – они не могут этого не видеть. Если они те, кто видит во мне своего соратника, то они поймут. Они обязательно меня поймут!»

Все приглашенные гости, не исключая Ливнева, молча наблюдали за вдовцом с выражением на лице, которое можно охарактеризовать, как… выжидающее.

– Я остановил, остановил… – еле разборчиво продолжал Михаил, словно говоря во сне.

– И ты ее остановил! – легко парировал Ливнев после небольшой паузы. Так же обращаясь ко всем присутствующим, он добавил – Да, только угрозой была не «Молочная Даль», а ты сам. Весь смысл этих кошмаров – переживание и преодоления преград, на пути к познанию истинного я. Знаешь, почему на твоем пути каждый раз становился Телец, та тварь, что преследовала тебя из раза в раз? Телец – один из знаков зодиака, олицетворяющий дом и семью. Тельцам жизненно необходим домашний уют. Они неисправимые семьянины и близость с родными для них есть самый главный смысл в их жизни. И это именно то, что отняли у тебя – твоя семья! Анна, Вера… все те, кого ты так любил. «Молочная даль» – это не место, она – лишь чувство вины, но и с тем путь к осознанию того, что твоей семьи уже нет. Просто для осознания этого тебе нужно было принять себя. Принять свою Зависть, и как только ты сделал это – кошмары прекратились.

– То есть получается – осторожно начал вдовец – все это было лишь моей подготовкой для принятия себя? И Виктор Ангин стал просто случайной жертвой?

– Ну-у-у – протянул Ливнев, дав понять, что в целом так оно и есть – Не совсем случайной и не совсем жертвой, но… Одним меньше, одним больше – твое сознание должно было подсказать тебе ответ. Дать хотя бы намек! А связать «Молочную Даль» и Виктора было самым разумным решением. Ты внушил себе, что в этой ситуации Ангин – твой враг. Не просто твой, а всего человечества! Это мозгу дается проще, чем признать истину. И покончив с ним, ты одновременно покончил со своими страданиями. Сбросить сына с лестницы, как оказалось, было почти достаточно, но смерть Ангина – достойный финал твоего перевоплощения! Оставалось лишь немного вспомнить, что причиной всего этого – Зависть, то есть ты сам! Отпусти его, Макс.

Большой Макс тут же убрал свою руку с плеча вдовца. Михаил слегка пошатнулся, однако на ногах все же устоял. Глубоко дыша и озираясь, он постепенно приходил в себя. Его лицо неожиданно приняло в себе гамму эмоций, от безумной улыбки до первобытного страха. Теперь он видел, как каждый из присутствующих смотрит на него новым взглядом. В нем читалось некое уважение.

Осознание того факта, что он убил невиновного, совсем не расстраивало вдовца. Само естество Михаила – «Зависть», из-за которой он пойдет по головам, логично предполагает утоление своего греха посредством даже чьей-то смерти. Теперь он понимает это, как нельзя лучше и отныне убивать для него – обычное дело.