Молочная даль

– Она все такая же прекрасная. Даже без волос и с этим цветом кожи, – сказала женщина и широко улыбнулась, будто бы от очень смешной шутки, но вдовец знал, что причина кроется в другом. Женщина на заднем сидении автомобиля старалась не заплакать и почему-то таксист был уверен – такая женщина не позволит себе пролить слезы. По крайней мере не в такси и не в присутствие незнакомого человека. Михаил сам не раз улыбался вот так окружающим, чувствуя, что еще немного и он заревет от отчаяния.

Михаил искренне сочувствовал своей пассажирке. Но чем больше она говорила, тем больше он понимал, что это не просто сочувствие, которые одни незнакомые люди испытывают к другим незнакомым людям. Нет. Тут было скрыто нечто больше.

Понимание.

Михаил вспомнил о Косте, о своем родном сыне, который возможно тоже никогда не излечится от своего недуга. Вспомнил о том, какого это, когда ты еще так молод, а на тебе уже успели поставить крест все вокруг. Какого это быть другим, не таким как все? Видеть мир лишь за окном больничной палаты или быть прикованным к инвалидному креслу. Какого это, хотеть жить и разбиваться об землю в своих собственных несбыточных надеждах? Ждать своей участи, как маленькая Ксюша или жалеть, что ты все еще жив, как….

«Господи… жалел ли когда-нибудь Костя, что он не может собственноручно вскрыть себе вены и закончить эти страдания? Облегчить всем окружающим жизнь?»

Мысль ударила мужчину в самый висок, точно профессиональный выпад от боксера. Неужели когда-нибудь может прийти день, когда Михаил придет домой и увидит обескровленное тело Кости? Его кисть все еще двигается хаотично и вечно дрожит, но это был довольно сильный прогресс за прошедшие полтора года. Но хочет ли Константин идти до конца? Или может в тайне он только и ждет… чтобы все закончить? Смог бы сам Михаил жить такой жизнью? Жизнью инвалида? Не просто человека с ампутированным пальцем, а таким как… как его сын?

«Слишком много вопросов, дорогой – раздался голос Анны – лучше следи за дорогой»

И действительно, чем больше вопросов возникало в голове вдовца, тем сильнее головная боль отдавала в виски. Глаза смыкались сами собой, пытаясь унять боль. Со стороны они жмурились, словно от яркой вспышки. Это не осталось незамеченным и для Ирины.

– С вами все в порядке?

– Да, конечно – ответил таксист почти сразу же, словно хотел пресечь разговор и дать понять, что лучше его сейчас не трогать.

Но голос женщины заставил вспомнить мужчину о Ксюше. О том, какого это быть девятилетним ребенком с неизлечимой стадией лейкемии. И тогда Михаилу стало плохо.

Это вызвало беспокойство у пассажирки. Михаил, испугавшись, что на этом она закончит свою исповедь, тут же спросил:

– И неужели врачи говорят, что ничего нельзя сделать?

Мужчина буквально выдавил из себя этот вопрос. Однако надежда, которая теплилась в нем исчезла так же быстро, как появилась. Неожиданно для себя таксист понял, как же сильно он хочет развернуться и уехать из этого города. В соседний город, страну или континент – куда угодно, где общепринятый строй жизни слишком далек от того, что окружал его последние года. Это было бы место, где учат принимать смерть, а проблемы – как и все радости мира. По большому счету это место, где учат любить жизнь во всех ее проявлениях. И будь у Михаила хотя бы крохотный шанс начать все сначала, то он бы поставил на кон все, что есть у него сейчас.

Потому что у Михаила не было абсолютно ничего.

Только лишь пустые мысли.

Только лишь пустая душа.

«И не самых больших размеров мозг, но и с этим можно жить – непременно сказала бы Анна, будь она рядом.»

«Боже, любимая, как же мне тебя сейчас не хватает»

Да, все что сейчас нужно – забыться. Забыться и начать все с чистого листа: где детине умирают от рака крови, а члены семьи не теряют своих родных одного за другим. И в таких сладостных иллюзиях Михаил бывал тысячи раз, разглядывая бессонными ночами яблоню на заднем дворе дома и придумывая себе лучшую жизнь. Эти мечты о лучшей жизни… неужели что-то подобное ждало его лишь после смерти? Неужели блаженство и нирвана для души открывали свои объятия лишь после того, как умрешь, как достаточно настрадаешься в мире живых?

Так или иначе Михаил знал лишь одно – для него места в этом мире не было.

Ни сегодня, ни тем более завтра.

7

Настроение Михаила пропало окончательно. Боль в висках неумолимо давала о себе знать.

«И неужели врачи говорят, что ничего нельзя сделать?»

– Мы думали, что есть – начала говорить женщина, но с осторожностью, словно поведение таксиста пугало ее все больше и больше. Тогда мужчина попытался выдавить из себя искреннюю улыбку.