Молодая и покорная (ЛП)

Пока она поднималась на ноги, они следили за каждым ее движением. И, прежде чем она успела, как следует устроиться на указанном месте, они посадили ее, прислонив спиной к изголовью кровати, расположив руки по обеим сторонам от ее тела и слегка раздвинув ей ноги.

— Вот так. Теперь мы видим тебя всю.

Взгляд Хаммера как нельзя более точно сказал ей о том, что ему нравилось то, что он видел.

— Расскажи-ка нам, как ты спала прошлой ночью.

Она довольно вздохнула.

— Очень хорошо, Сэр. Я буквально провалилась в сон.

— Не думаю, что она станет возражать, если мы будем укладывать ее так каждую ночь.

В глазах Лиама промелькнуло что-то порочное, когда он нежно погладил ее бедро.

— Ее сладкий ротик угрожает вовлечь меня в зависимость, хотя, уверен, каждый момент внутри него стоит того.

Хаммер зарычал, обхватывая одну ее грудь ладонью и мягко проводя по ее соску большим пальцем.

— Полагаю, ты тоже осталась довольна собой?

— Оу, да, Сэр, — воскликнула Рейн.

Она не знала, как долго продлится их перемирие во имя восстановления ее внутренней целостности и воплощения ее фантазий, но она собиралась насладиться каждым моментом отведенного ей времени.

— Смотри. Она уже краснеет, — обратил внимание Хаммер, вновь мучая ее сосок прикосновением своего большого пальца.

Она с трудом сконцентрировалась, чтобы понимать, о чем они говорят.

Лиам скользнул кончиками пальцев вверх по внутренней стороне ее бедра, оказавшись в опасной близости от ее изнывающей киски. Судорожно вздохнув, она закрыла глаза. Но даже с закрытыми веками она чувствовала на себе взгляд Лиама.

— Стесняешься, любимая?

— Возбуждаюсь, — призналась она.

— Все произошло так стремительно, ощущения только накаляются. Это просто замечательно, но кажется немного нереальным.

— Почему? — спросил Хаммер.

Несмотря на их провокационные прикосновения, они продолжали разбираться и углубляться в ее душу. И в отличие от предыдущих разов, это не выводило ее из себя.

Они уговаривали ее открыться и осознать, как ее предшествующее поведение влияло на ее отношения в прошлом и восприятие счастья. Они вытаскивали наружу наиболее болезненные воспоминания.

Было так чертовски сложно признать свою уязвимость перед ними и дать власть над собой — свободу причинения ей боли. Но они разрывали ее на части, собирая ее вновь с такой трогательной заботой. Ее душа еще могла быть покрыта царапинами и синяками, но Рейн чувствовала, что она исцеляется.

— Мы не слышим тебя, Рейн. Прекрати подбирать слова, — недовольным тоном, Хаммер прервал ее внутренний монолог.

— Нам нужно услышать то, что ты не хочешь говорить, те мысли, что крутятся у тебя в голове.

— Не уверена, что смогу выразить их словами. Я сама едва разбираюсь во всем этом.

Ее душила потребность облечь в слова те изменения, которые в ней происходят, но, если она выпалит правду, то не факт, что она окажется им понятна.

— Тогда, не спеши.

Лиам убрал локон волос ей за ухо и положил ладонь ей на колено.

— Мы не в суде, любимая. Здесь нет правильных или неправильных ответов.

Она кивнула, возвращаясь к привычному для себя сарказму, в те моменты, когда она старалась собраться с мыслями.

— Тогда, можно мне сказать, что я потрясена тем, что ни у одного из вас до сих пор не сломан нос?

Хаммер изогнул бровь, давая ей понять, что своей фразой она вмешалась в изначально серьезный разговор.

— Прошу прощения, — пробормотала она.

— Вы оба явились глубоким шоком для меня. В действительности я ожидала либо драки, либо спора. И я так рада, что вы подарили мне нечто лучшее, чем то, что я себе навоображала. Боже, все было идеально. Все. Вы в том числе. Спасибо.

— Всегда пожалуйста.

Слова Лиама прозвучали сухо и не оставляли за собой возможность продолжить беседу в том же ключе. Рейн поняла, что они хотели, чтобы она оценивала свое собственное поведение, а не их.

— Вчера я кое-чему научилась.

Поколебавшись мгновение, она продолжила.

— Под конец вечера, я почувствовала, что достигла кое-чего, что считала до этого невозможным.

Их, копирующие друг друга, ободряющие улыбки были словно бальзам для ее души. Теперь она давала им именно то, что они от нее хотели.

— Что конкретно ты почувствовала? — мягко спросил Лиам.

— Я вышла за пределы своей зоны комфорта и земля не разверзлась у меня под ногами. Никто не нападал на меня и не пытался воспользоваться моей уязвимостью. Я чувствовала себя в безопасности.

— Так и будет, пока ты с нами, — пообещал Лиам.

— Ты поделилась с нами той великолепной женственной натурой, что есть внутри тебя.

Своим ласковым прикосновением к ее руке, Хаммер вернул ей ускользающее самообладание.

— Даже более великолепной, чем мы себе представляли.

Лиам взял ее за руку.

— И как ты себя чувствовала, открывшись нам?

— Сильной. Напуганной, но в хорошем смысле. Я чувствовала себя лучше от осознания того, что могу быть самой собой. Отпустив некоторые из своих страхов, я почувствовала себя увереннее.

— Мы оба гордимся тобой, Рейн.

Лиам взял ее ладошку в свои руки и провел большим пальцем по ее запястью.

— Очень гордимся.

Хаммер положил ладонь на ее щеку, и она увидела в его глазах, ни с чем не сравнимое одобрение.