Молодая кровь

На столе стояла третья пинта. Эллис пил и болтал, болтал и пил и, будучи уже изрядно навеселе, разглагольствовал громче обычного:

— Янгблад, виски—это враг человечества. Слушай, не приучайся пить. Не пей ничего спиртного — ни виски, ни вина, ни кукурузной водки! Пьянство — самая скверная шутка на свете. Даже «Бево» не пей!

— Хватит, Эллис Джорден, вздор молоть! Разболтался, как дурак! — уговаривала Бесси Мэй.

Вдруг Хэк Доусон снял башмаки.

— Вот так все бьешь и бьешь ноги! — сказал он. — Держу пари, что я отмахал не меньше миллиона миль по клоповнику старика Огла.

— Это не клоповник, — поправил Бру Робинсон, — это джорджийский змеиный заповедник! Скупердяи жильцы дадут тебе пятак на чай, но зато уж погоняют в свое удовольствие! Ну и змеи!

— Пей, Янгблад, черт тебя подери! — вдруг заорал Эллис.

— Не спаивайте младенца!

Хэк Доусон покачал головой. Он вытянул ноги и, поглядев на них, сказал, обращаясь к Робу:

— Ох, иногда они так разболятся, что просто ступить страшно, хоть плачь. Пусть меня считают злодеем, но от такой боли схватишь ногой пистолет. Поднял бы ногу и выстрелил, повернулся бы в другую сторону — и хлоп, хлоп… Всех бы их перестрелял, до единого. Шутка ли — работать семь дней в неделю по двенадцать часов!

Каким усталым выглядел Хэк Доусон! Роб перевел взгляд на Бру Робинсона и вдруг вспомнил детство, вспомнил, как однажды он с ребятами купался в пруду Рейбарна, а потом все укрылись от дождя в сарае, и какое тогда у них возникло чувство товарищества и стремление держаться вместе, и как после сильного дождя засияло солнце. Вспомнил, как Ричард Майлз постоянно твердил, что самое главное для негров—это единство, иначе нельзя бороться с крэкерами. Отец и мать тоже так считали, и если бы все работники гостиницы объединились, удалось бы добиться кое-каких перемен. А Эллис Джорден кричал Робу:

— Мальчик, никогда не смей пить виски, слышишь, что я говорю? У меня был сынок твоих лет или годика на два постарше. Ты ведь помнишь Бабера, правда? Хороший был парнишка, прилежно учился. Спроси любого учителя в школе, каждый это подтвердит. Бабер хотел стать врачом. Ради этого и убежал из дому. А врачом так и не стал, разве что поступил в колледж на небесах! В позапрошлом году в нашем городе был проездом один человек, и мы от него узнали, что Бабера убили в товарном поезде. Железнодорожный шпик забил его до смерти.

Хэк Доусон горестно засмеялся:

— Спятил ты, дядя! Даже если есть на том свете колледжи, негров туда не пускают. Пора бы тебе это знать!

Бру Робинсон усмехнулся:

— Стыдись, Хэк, такое говорить! По-твоему, стало быть, цветной человек и на том свете мучается?

— А тебе, Янгблад, я вижу, работа в гостинице по душе, — сказал Хэк Доусон. — Рад трудиться восемьдесят четыре часа в неделю, ведь шутка ли, какие деньжищи за то отваливают! Мне кажется, вашингтонские законы против того, что делает мистер Огл. Рузвельт издал такие законы, я знаю наверняка. Мистер Огл воображает, что все негры — стадо баранов и он может делать с ними, что ему угодно.

— Только ли воображает? — спросил Эллис Джорден. — Ты не шутишь?

— Ничего, настанет время, Джорджия тоже войдет в Соединенные Штаты! — сказал Бру Робинсон.

— Джорджия? Как бы не так! Никогда она не согласится войти в Соединенные Штаты! — возразил Эллис.

Роб подумал о профсоюзе, в котором состоял почти три месяца, когда жил в Нью-Йорке. Он оглядел сосредоточенные лица товарищей и сказал:

— Что нам нужно, ребята, в гостинице, так это профсоюз. Тогда мистер Огл призадумается. Бьюсь об заклад.

Вилл Тернер уже клевал носом. А тут мгновенно проснулся.

— Профсоюз? Да ты рехнулся, Янгблад! Попробуй заговорить в гостинице о каком-то проклятом профсоюзе, мистер Огл тебе даст коленом под зад, мигом вылетишь и опомниться не успеешь!

— Ему незачем знать об этом, пока мы все не организуем. А тогда уже будет поздно. Нам только надо держаться всем вместе!

— Эх, дядя, тут тебе не Нью-Йорк! Здешние негры никогда не будут держаться вместе. Растолкуй ему это, Эллис. Растолкуй, слышишь?

Эллис качнул головой:

— Не пей виски, не пей вина, не пей этой дряни, ни… ничего не пей! Слышишь, Янгблад, что я говорю? Я тебя вздую по мягкому месту, если увижу, что пьешь. Сам я ни капли в рот не беру, спроси кого хочешь.

— Что вы мелете, мистер Джорден? — рассердилась Бесси Мэй. — У меня приличное заведение, вы разве не знаете? Я требую уважения к себе и к Янгбладу!

Бру Робинсон рассмеялся:

— Действительно, наш Джорден от роду капли в рот не брал. Уж молчал бы, ей-богу!

— А почему вы думаете, что негры не будут держаться вместе? — наступал на них Роб. — Вы разве когда-нибудь пытались организовать профсоюз в гостинице?

— Брось, что эти негры понимают в профсоюзных делах? — сказал с усмешкой Вилл Тернер.

— Ничего, поймут! Можешь не сомневаться! Вот вы все постоянно брюзжите насчет условий работы в гостинице; то вам не так и это не так, а ведь никогда ничего не переменится, если вы все вместе не дадите отпор. По доброте сердечной хозяин вам ничего не уступит. Он смотрит, сколько вы способны потянуть, столько на вас и нагружает.