Молодая кровь

У Джо Янгблада был глубокий бас, негромкий, но очень гулкий. Говорил он всегда спокойно, но голос его звучал, как раскаты грома в ясном летнем небе.

— Нельзя, мальчик, до солнца рассказывать сны, — сказал он, — не то, чего доброго, сбудется твой страшный сон.

Лори строго посмотрела на мужа.

— Хватит тебе глупости говорить, Джо! Зачем зря детей пугаешь!

Лицо великана Джо осветила сдержанная улыбка. Робби сидел и вспоминал свой сон. А Дженни Ли, набив рот кашей, таращила большие глаза на брата и взволнованно ждала, когда он начнет рассказывать.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Как нам мама говорила,
Как нас мама научила:
Режьте масло вот так!
Режьте масло вот так!

— Так, так, так! — На этом и кончилась песенка, и разом кончилась игра. Разорвав круг, дети бросились в разные стороны. Дженни Ли, в хорошеньком платье до колен, подаренном белыми и перешитом мамой, устремилась к Бену Реглину и схватила его за руку. Бен даже не глянул на нее, вырвался и убежал. Наблюдавший за ними Гас Маккей Поперек Себя Шире, в заплатанном воскресном костюме, трещавшем по швам, подошел к Дженни Ли и остановился против нее, а она только моргала красивыми темными ресницами. Она догадывалась, что Гас хочет что-то ей сказать, но, видно, у него язык отнялся.

Сегодня справляли день рождения Дженни Ли и Роберта. Впервые мама решила устроить им этот праздник. Не беда, что родились они в разные дни и даже в разные месяцы!

— Давайте играть в Салли Уокер!

Двор пестрит детскими платьями — есть тут и красивые и некрасивые, и прозрачные вуалевые, и туго накрахмаленные ситцевые, и даже платья из марли — длинные, как у взрослых; на многих обноски белых, и это сразу видно. Сколько разных платьев и во дворе и в палисаднике! Зато вот одежды мальчиков никто не замечает.

Закат разметал по небу яркие краски. Легкий ветерок обдувает раскаленную землю. Во дворе смеются, резвятся и поют дети. Черные ноги, коричневые ноги, желтые ноги, ноги худенькие и ноги полные бегают и скачут по двору.

Лори Ли, обмахиваясь бумажным веером, присела на веранде возле Сары Реглин и Джесси Мэй Брансон. Сегодня она поднялась до света и переделала уйму дел: испекла большой трехслойный торт с кокосовыми орехами, сделала генеральную уборку в доме, приготовила пунш и мороженое. Успевала и за ребятами приглядывать, хоть в этом теперь вроде и нет нужды, но все же…

Во дворе закружился хоровод, и дети запели;

Отойди подальше,
Дерзкая девчонка,
Я тебя и слушать не хочу.

Опустив веер, Лори рассеянно прочла на нем рекламу похоронной конторы Мэншена.

— Один бог знает, — сказала она, обращаясь к Саре Реглин, — что нам с Джо не по карману такой праздник. А все-таки неграм приходится иногда отказывать себе во всем, чтобы доставить своим детям хоть немножко радости. Ведь они так быстро растут, а впереди у них такая тяжелая жизнь!

Эй, послушай-ка, милашка,
Выйди замуж за меня!

— Что правда, то правда, — ответила Сара, раскачиваясь в кресле-качалке.

Выйди замуж за меня!
Ведь красоточку такую
В первый раз увидел я!

Джесси Мэй Брансон тряхнула головой и захохотала.

— Наказание с этим толстым Гасом, Вот пройдошливый толстяк! Вьется вокруг твоей старшенькой, глаз с нее не спускает, как коршун с курицы, а она хоть бы что! Наказание божье эти дети!

Женщины дружно засмеялись. «Грех так говорить, Джесси, как тебе не стыдно!» А сами еще пуще начали смеяться. Лори-то и раньше успела заметить: что-то происходит между ее дочкой и этими двумя ребятами — Беном и Гасом.

— Давайте играть в Салли Уокер!

— Нет, это неинтересная игра!

— Нет, давайте, давайте! — настаивал Жирный Гас, ища глазами Дженни Ли; он хотел вовлечь и ее в игру, но девочка куда-то исчезла. Гас пошел на задний двор, где дети играли в пятнашки, — ее и там не было Он вернулся к ребятам, начавшим уже играть в Салли Уокер, и забыл про Дженни Ли,

Крошка Салли Уокер
На блюдечке сидит.
Баловница Салли
Плачет и кричит.

На разноцветном горизонте садилось солнце. Теплый ветер надувал юбчонки девочек, как паруса. Смех. Игры. Беготня. Пение. Танцы. Счастье.

Игра в Салли Уокер шла полным ходом.

— Я сижу в колодце в пять футов глубиной,

— Кого вызываешь тебя тащить?

— Мистера Роберта Янгблада!

Роберт Янгблад поцеловал пять раз Уилабелл Бракстон, ощутив при этом странное удовольствие, и сел на освободившийся стул в середине круга. Уилабелл захихикала, а Айда Мэй вспыхнула.

— Я сижу в колодце в шесть футов глубиной! — «Если я вызову Айду Мэй, все поймут, что я в нее влюблен. Но все-таки я ее вызову».

— Кого вызываешь тебя тащить?

— Айду Мэй Реглин!