Молодой Александр

Александр с детства был очарован Персией. Он читал Геродота и Ксенофонта и восхищался деяниями ахеменидского правителя Кира Великого. Именно его глубокое понимание Персидской империи, ее системы управления, коммуникаций и политики в отношении подчиненных народов в конечном счете позволило ему повторить успех великих царей прошлого и обеспечить собственные завоевания. В Пелле, по словам Плутарха, Александр однажды встречался и беседовал с персидскими посланниками. Вместо того чтобы расспрашивать о висячих садах Вавилона или о золотой лозе из царского дворца в Сузах, инкрустированной драгоценными камнями, он интересовался протяженностью дорог, размером армии и самим Великим царем. Плутарх сообщает, что молодой царевич произвел впечатление на послов, они «считали повсеместно обсуждаемые дарования Филиппа ничем по сравнению с нетерпеливым стремлением его сына совершать великие дела»[386].

Это были не единственные персы, посетившие Македонию. В конце 350-х годов до н. э. беглый сатрап Артабаз нашел убежище в Пелле[387]. Его сопровождали многочисленные сыновья и дочери, как говорят, 21 человек, а также другие члены его большой семьи, в том числе родосский полководец Мемнон[388]. Будущее Александра оказалось тесно связано с этой знатной семьей: Мемнон и сын Артабаза, Фарнабаз, были ключевыми военачальниками, противодействовавшими его вторжению на побережье Малой Азии. Жена Мемнона, Барсина, стала его царственной любовницей и родила Александру сына, названного Гераклом. Сам Артабаз временно исполнял обязанности сатрапа Бактрии. Персидский контингент, судя по всему, оставался в Пелле до середины или даже до конца 340-х годов до н. э. и, должно быть, поставлял сведения об экзотических обычаях и новостях с Востока. Брат Мемнона, Ментор, в конце концов помог семье получить дозволение вернуться в Персию. Ментор сражался за Великого царя против мятежных египтян и показал себя достойным доверия. Позже он совершил поступок, последствия которого сильно ощущались в Миезе.

Речь идет о Гермии, тесте Аристотеля и тиране Атарнея и Ассоса, который недавно восстал против персидской власти. Вскоре после отвоевания Египта Артаксеркс нацелился на восстановление власти в этой части Малой Азии[389]. В 341 году до н. э. Ментор устроил ловушку, пригласив Гермия на встречу представителей двух держав. Гермий согласился, возможно больше полагаясь на свои дипломатические способности, чем на грубую силу. Но его немедленно арестовали и в кандалах отправили в Сузы. В Афинах Демосфен произнес речь, заявив, что теперь «агент» Филиппа схвачен и все македонские приготовления к войне против Великого царя будут раскрыты[390]. Это первое упоминание о связи между Филиппом и Гермием, возможно установленной с помощью Аристотеля в надежде создать союз перед грядущей войной. Гермия пытали, чтобы получить сведения, но в последнем письме друзьям он заявил, что держал язык за зубами и не сделал ничего, недостойного философа. Потеря друга и союзника сильно ударила по Аристотелю, и он был так взволнован, что написал стихи в его честь:

Добродетель,

Многотруднейшая для смертного рода,
Краснейшая добыча жизни людской,
За девственную твою красоту
И умереть,
И труды принять мощные, неутомимые –
Завиднейший жребий в Элладе:
Такою силой
Наполняешь ты наши души,
Силой бессмертной,
Властнее злата,
Властнее предков,
Властнее сна, умягчающего взор.
Во имя твое
Геракл, сын Зевса, и двое близнецов Леды
Великие претерпели заботы,
Залучая силу твою.
Взыскуя тебя,
Низошли в обитель Аида Ахилл и Аякс.
И, о твоей ревнуя красе,
Вскормленник Атарнея не видит более полдневных лучей.
Не за это ли ждет его песнь
И бессмертье
От муз, дочерей Мнемосины,
Которые во имя Зевса Гостеприимца
Возвеличат дар незыблемой его дружбы?[391][392]