Молодой бог (СИ)

Взгляд Майкрофта, как и он сам, безмятежен. Но я замечаю, как лицо напряжено. Затем он совершает привычные действия: поджимает губы, слегка облизывает их, опускает глаза, немного ёрзает, а затем вновь смотрит на меня.

Моё сердце замирает.

Я не знаю, как описать это озарение. Но у меня создалось впечатление, что какую-то часть вырезали, и вот в моей голове уже неопровержимое: «Он догадался». Я не знал об этом секунду назад, но сейчас я в этом уверен. Словно мне в голову вложили это знание и всё.

Я откидываюсь на спинку стула и становлюсь одним большим красным пятном. Взгляд начинает метаться по помещению, я хочу провалиться сквозь землю. Многие знают это чувство тотальной неловкости. Это неприятно.

— Ты… — я всё-таки хочу услышать подтверждение, поэтому силюсь произнести слова.

— Я знаю. — на выдохе произносит политик, отводя взгляд.

Новая волна жара высушивает мне горло. Хочется выпить литр воды или утопиться в графине. Всё, что мне остаётся, — уставиться в одну точку, ожидая пока молния поразит моё грешное тело и испепелит не менее грешную душу.

Официант, сам того не зная, входит в это напряжённое поле, принося заказанный Майкрофтом коньяк, воду (за которую я тут же принимаюсь) и первые блюда. Есть мне больше не хочется, но меня радует, что то, что на моей тарелке похоже на пакет с воздухом.

Едим мы в тишине. Я замечаю, как Холмс периодически кидает на меня взгляды, проверяя моё состояние. Да уж, проверил бы он, что внутри творится. Я просто сгораю от стыда.

Через пару минут я начинаю уже отходить от шока, и замечаю, что тишина между нами меня нервирует. А звуки живой музыки звучат в данной ситуации комично.

— И как давно? — задаю я довольно примитивный вопрос.

Губы политика касаются бокала, он делает один глоток, а следом второй побольше.

— С ночи, которую я провёл с тобой в палате.

Твою мать вот же гномий навоз… Погодите-ка.

— Что? — я пытаюсь сопоставить все факты и никак не могу. — Но… я сам понял… ну, то, что понял всего пару дней назад.

Невозможно, чтобы Майкрофт предугадал мою реакцию. Хотя… может не так уж невозможно…

Политик отодвинул свою тарелку, промокнул губы, а затем впервые посмотрел прямо в мои глаза. Я покрылся очередным слоем стыдливой расцветки.

— То, что моё присутствие повлияло на твою нервную систему, и ты смог заснуть, говорит об эмоциональной привязанности. — сказал Холмс. — А зная тебя, твои склонности и проблемы, не сложно сделать вывод о конкретном развитии событий.

От этого мне стало ещё хуже.

— То есть ты знал, что я влюблюсь в тебя, но ничего не сделал? — я решил, что лучше относиться к этому как к какой-то медицинской проблеме, словно мы учёные, спорящие о теории.

Холмс быстро похлопал ресницами и растянул губы.

— А что я, по твоему, должен был предпринять?

Я стал делать вид, что активно над этим думаю, хотя на самом деле я внутренне вопил от этой неловкой ситуации.

— Стоп. — я снова осознал кое-что странное. — Но если ты знал… то, о чём знал, то почему позволил мне спать с тобой, спать в одной блин кровати?! — теперь я выглядел как нападающий.

И то, что он сделал сегодня с моими джинсами! Извините, но влюблённому человеку одного взгляда хватит, чтобы распознать в этом сигнал. А мне, фантазёру, уж тем более.

На моё заявление Майкрофт отвёл взгляд. Мне даже показалось, что это застало его врасплох. Или мне хотелось так думать.

— Мы со Стоун понимали, что спасти тебя может лишь удовлетворение твоей, на той момент, главной потребности во внимании и заботе. — соскочил политик.

— Со Стоун?! — я слегка повысил голос, что заставило нескольких людей обернуться. — Вы что это вместе спланировали?

Холмс нахмурился такому обвинению.

— Мы ничего не планировали, Эдвард. — начал защищаться он. — Мы даже не говорили о том, что ты… — он тоже запнулся на этом месте. — Начнёшь испытывать симпатию.

Симпатию? Да я, кажется, по уши втрескался. Мне хоть повод дай. Особенно такой необычный как Майкрофт. Боже, он же был… он мой босс, начальник, глава, опекун в каком-то смысле.

— Мы попросту пришли к выводу, что лишь от меня ты примешь это внимание, потому что со мной тебе спокойнее. — объяснился Холмс.

Я неровно вздохнул и отправил глаза проветриваться по ресторану. Ладно, я понял. Он просто проявлял беспокойство и заботился. Это то, что мне было нужно. И сейчас нужно. И да, только от него. Потому что это так же необычно, как то, что мы с Джимом трахались, несмотря на то, что он мой дядя. И потому что он мой дядя.

— Не хочу, чтобы моё сердце снова разбилось. — сказал я, словно предупреждая. — Я не выдержу.

Что делал Майкрофт я не видел. Я лишь разглядывал людей, косил взгляд подальше, чтобы он не заметил, как глаза намокли. Мне стало очень грустно, потому что я снова столкнулся с реальностью. Он не ответит мне взаимностью. Конечно не ответит. Я снова облажался. Мне снова придётся собирать сердце по частям. В прошлый раз мне помог Майкрофт. Но сейчас… вряд ли я его соберу.

— Ты должен понять… — неприятно серьёзным тоном начал манифест политик.

Я резко повернул к нему голову, с силой сцепив зубы.