Молодой бог (СИ)

Движения убивали своей отточенностью и медлительностью, но не в плохом смысле. Я думал, что мне нравится только что-то безумное и жёсткое. Однако, ванильный секс с Майкрофтом давал не меньше поводов для стонов. Если бы я не знал Холмса, то решил бы, что он попросту меня мучает. Но он попросту был нежен. И это меня убивало.

Я всё-таки перевернулся на живот, уверив политика в том, что всё в порядке. Когда он вошёл сзади, я широко распахнул глаза, содрогнувшись.

— Эдвард! — хрипло, но с беспокойством позвал Холмс.

— Не-не. — выдохнул я. — Всё хорошо.

Действительно. Это был не Джим. Это был самый аккуратный и правильный человек на свете. Его руки избегали моей талии и бёдер, а отрегулированные движения доводили до истомы. Я мял пальцами простыни, перестав сдерживать такие же длинные и протяжные стоны.

Пальцы Холмса дотронулись до моего члена и сжали головку. Я тут же напрягся как тетива, готовая сорваться в любую секунду.

— Господи… — выдыхал я, утыкаясь лицом в постель. — Д-а-а… — волна подкатила, я ощутил, что вот-вот кончу. — Майкрофт!..

Я не рассчитал громкость, и шёпота не вышло. Я кончил тут же, напрягшись так, что ноги грозила свести судорога другого рода. Я ощутил, что член Майкрофта тоже напрягся в моём заду, а с его губ сорвался настоящий стон, хриплый, но вполне различимый. Он кончил сразу за мной.

Я не мог поднять голову кажется лет десять. Но как только ощутил, что Холмс встал с кровати, паника заставила меня резко развернуться. Он стоял, держа в руках презерватив со своей спермой. О, как удобно оказывается.

— Ты же не уходишь? — я снова испуганно задышал.

— Нет. Я… — он прокашлялся, смотря на презерватив. — Должен выкинуть. Это.

Мог бы просто бросить где-нибудь. Но, разумеется, это не в его стиле.

Пока Майкрофт отсутствовал, я лежал на кровати и пытался осознать произошедшее. Мы только что совершили нечто за рамки выходящее. То есть, для нас, казалось бы, выходящее. Моё тело приятно подрагивало, отдыхая после долгого напряжения.

Холмс вернулся, лёг рядом и укрыл нас.

— Хотел бы я посмотреть на лица нас в прошлом, покажи мы им то, что сейчас делали. — поделился я своими мыслями. — Хотя, я бы наверное не сильно удивился. Думаю, у меня и раньше иногда проскакивали мыслишки подобного рода. В теории.

Холмс хмыкнул.

— Этому я не удивлён.

— Дурдом какой-то, да? — улыбнулся я, глядя на профиль политика. — Но зато весело. Тебе понравилось хоть чуть-чуть? Ведь ты же достиг… апогея.

Майкрофт стал теребить край одеяла, опустив ресницы.

После нескольких секунд молчания он ответил:

— Было приятно.

Этого мне хватило. Я снова заулыбался.

— А ты то доволен? — в свою очередь осведомился Холмс.

— Разумеется. Доволен тем, что мы нашли… общий язык. — я уткнулся лицом в горячий бок своего попечителя, слегка касаясь губами кожи. — Но… — я вдруг ощутил знакомое чувство. — Теперь я снова хочу помочь тебе. — моя голова приподнялась, чтобы взглянуть в глаза политика. — Хочу… сделать что-то, отплатить за то, что ты идёшь на такое ради меня.

— Просто держись света, Эдвард. — сказал мне Майкрофт. — Этого будет достаточно.

Я неуверенно кивнул, а затем полез за новыми поцелуями.

Я держался света. Держался всё время, исключая ночи, когда рядом не было Майкрофта. Странно, но все поцелуи, секс и подобное вошли у него в привычку. Он спокойно реагировал на мои настырные поцелуи. Когда мы разделяли вечер, то Холмс и слова не говорил, когда я начинал расстёгивать его ремень. Он лишь глядел на меня, слегка сдвинув брови и распахнув губы, пока я ублажал его ртом. Мне казалось, что он будет против оральных приёмов, однако, возражений не было.

Хоть ни я ни он больше ни с кем не имели подобных связей, мы не были любовниками. Но мы были большим, чем просто парой в нашем понимании. Это определение мне нравилось. Он звал меня на ужины, в театр, я звал его на ужины, покататься по городу, поесть мороженного — и это можно было бы назвать свиданиями. Он следил за мной с помощью камер и Императрицы, я ежедневно узнавал, как прошёл его день, — это можно было бы назвать заботой. Он медленно трахал меня в моей, в его постели, а я всегда обходил всё его тело губами, — это похоже на любовь. Но никто из нас и не думал об отношениях.

Это необходимость, это умение и уже нечто похожее на желание.

У Майкрофта есть такое свойство: он быстро привыкает, адаптируется ко всему с чем может смириться, что считает более менее допустимым. Он признался, что ему доставляет некое удовольствие, когда я хорошо реагирую на его «заботу». Поэтому я всегда улыбался мелькающим там и тут камерам, всегда отвечал на его звонки и сообщения, а так же всегда говорил ему о том, что происходит внутри меня.

Всегда.

В этом слове не может быть исключений. Однако, мой мозг нашёл лазейку. И этой лазейкой оказалась смягчённая форма диссоциативного расстройства идентичности. Благо, моё Альтер-эго вылезало лишь преимущественно ночью, в отсутствии Майкрофта и после длинной ночи в окружении преступников.