Молодой лев

А почему ты защищаешь его? Почему ты просишь за него?

СТЕФАН

(опустив глаза в пол, смиренно)

Отец, раз мы должны прощать врагов наших, тем паче мы должны прощать наших близких.

Василий вновь ходит по зале. Стефан и Александр стоят «по стойке смирно», но Стефан опустил глаза в пол, а Александр взглядом наблюдает за отцом.

СЦЕНА ПЯТАЯ

Входит Евдокия.

Стефан и Александр, видя ее появление, поворачиваются к ней и радостно улыбаются, потом подходят к ней и обнимаются с нею.

Василий, видя приход Евдокия, чуть видимо улыбается, и лицо его явно смягчается.

СТЕФАН

Мама!

ЕВДОКИЯ

(обнимая Стефана и Александра)

Мои дорогие!

ВАСИЛИЙ

(мягко, явно любяще)

Евдокия, ну зачем ты пришла? Я собирался сам к тебе прийти.

ЕВДОКИЯ

(обращаясь к Василию)

Я искала тебя, чтобы поговорить. Большой дворец слишком большой – едва нашла тебя.

(обращаясь к Стефану и Александру)

Идите, дети, вас уже учитель ждет. Потом я приду к вам.

Стефан и Александр обнимают Евдокию, кланяются Василию и уходят.

СЦЕНА ШЕСТАЯ

ЕВДОКИЯ

Василий, давай присядем.

Василий недоуменно поднимает брови, показывая своим видом, что не видит тем для обсуждения, но все же садится на скамью. Евдокия тоже садится на скамью.

ЕВДОКИЯ

Ты же понимаешь, о чем я хочу поговорить с тобой?

ВАСИЛИЙ

(со вздохом)

Да, понимаю – о Льве.

ЕВДОКИЯ

Да, дорогой, о Льве.

Василий хмурится, но ничего не говорит

ЕВДОКИЯ

Не хмурься. Я знаю твое отношение к нему, твои сомнения в нем.

Василий хмурится еще больше.

ЕВДОКИЯ

Все понимаю. Мы с тобой многое тогда прошли. Если бы император Михаил жил дальше, мог бы погибнуть ты. Меня он тоже, скорее всего, не пожалел бы, хотя и любил меня.

Василий склоняет голову и закрывает лицо руками.

ЕВДОКИЯ

(обнимая Василия)

Но ему сужено было погибнуть. Не кори себя – ты спас Империю от этого пустоголового распутника и бездельника. Мы с тобой все прошли, все выдержали. Но ты так и не уверен, что Лев – твой сын.

Василий по-прежнему молчит, закрыв лицо руками.

ЕВДОКИЯ

Вчера была годовщина смерти Константина – его нет с нами уже три года. Я помню о нем, и все так же скорблю о нем.

Василий поворачивается к Евдокии и смотрит на нее взглядом, полным любви и благодарности.

ВАСИЛИЙ

(тихо, мягко)

Ты любила его как родного сына, ты заменила ему родную мать. Я знаю это. Я видел это. И видел, что и он тепло относился к тебе.

ЕВДОКИЯ

А ты признал Льва своим сыном. И ты воспитал его как своего сына. Никто в твоей Империи не смеет сомневаться в его происхождении. Все они – и Константин, и Лев, и Стефан, и Александр – наши с тобой дети.

Василий вновь смотрит на Евдокию, мягко, но изображая подозрительность

ВАСИЛИЙ

К чему ты клонишь, Евдокия? Ты же не просто так завела этот разговор. Будешь просить смилостивиться над Львом?

ЕВДОКИЯ

(уверенно)

Да – буду просить.

ВАСИЛИЙ

Он слабак. Я не знаю, можно ли доверить ему Империю.

ЕВДОКИЯ

(мягко, но настойчиво)

Нет, Василий, он не слабак, он просто другой – не такой, как ты.

ВАСИЛИЙ

(слегка скривившись)

Я не представляю его на коне во главе армии, ведущим воинов в бой.

ЕВДОКИЯ

Что ты сравниваешь вас? Ты вырос в деревне и потом долго служил при императорском дворе, своей могучей силой добившись известности и славы, а он родился и рос во дворцах. Да и не надо императору самому вести воинов в бой, главное – военачальников хороших назначить, знающих и верных.

ВАСИЛИЙ

(все так же презрительно скривившись)

Да как он сможет кого-то подобрать? Он же все свободное время с книгами проводит.

(с усмешкой)

Как он вообще Зою-то разглядел между чтением книг?

(с сомнением)

Или она его соблазнила?

ЕВДОКИЯ

Может быть, и она соблазнила его – а может быть, и он ее увидел. Ты же помнишь, что он пытался сказать нам, что любит другую женщину – а мы заставили его жениться на Феофании.

ВАСИЛИЙ

(начиная возмущаться)

Но все равно он изменил жене! Это недопустимо! Это его прелюбодеяние позорит и мою власть, и меня лично, и нас с тобою как его царственных родителей!

ЕВДОКИЯ

(увещевательно)

Василий, дорогой, не нам с тобою, с учётом нашей истории, судить его так строго.

ВАСИЛИЙ

(вновь поднимая брови и соглашаясь)

Это да.

ЕВДОКИЯ

И надо признать, что брак с Феофанией мы ему навязали, мы с тобой тогда думали, главное – что девушка хорошая, а там – стерпится – слюбится. Не слюбилось.

ВАСИЛИЙ

Но они уже супруги! Нельзя изменять!

ЕВДОКИЯ

(вновь мягко, но увещевательно)

Он уже покаялся перед Феофанией, и она простила его – она сама мне сказала. У них все наладится.

ВАСИЛИЙ

(с сомнением)

Ты уверена, что наладится? Ты уверена, что он не будет изменять Феофании вновь и вновь?

ЕВДОКИЯ

(уверенно)

Да, дорогой мой, уверена. Он хороший человек. Он оступился и согрешил, понял, что согрешил – покаялся и ушел от греха, и, думаю, более он не согрешит – не изменит жене. Он будет правильным мужем.

ВАСИЛИЙ

(задумчиво)

Ну, посмотрим, как наладится.

ЕВДОКИЯ

А к книгам ты его направил – ты же сам хотел, чтобы у наших детей было самое лучшее образование.

ВАСИЛИЙ

(нехотя соглашаясь)

Ну да, сам-то я научился писать, только когда императорскую порфиру надел – чтобы лично указы подписывать.

ЕВДОКИЯ

Выслушай его, прошу тебя. Когда я смывала с него кровь из-за твоих побоев…