Молодой маг Хедин

А уж по чистой случайности или же по чьей-то осознанной воле — ему знать было не дано.

(Комментарий Хедина: тут, наверное, мне следовало бы всплеснуть руками, вскричать «ну конечно! Как же это я сам не догадался!» — и немедля объявить причиной всего Великого Орлангура.

Слишком простое решение. Слишком напрашивающееся. Так легко, так соблазнительно легко взвалить всё на предвечного дракона, якобы всё продумавшего, предугадавшего, напророчившего и так далее.

Но я знал, что это не так. Дух Познания пришёл на подмогу нам с Ракотом в решительный миг уже нашего сражения в Обетованном; но пришёл не от большой любви к нам как таковым, а потому что этого требовали интересы Упорядоченного.

Или мне просто очень хочется так думать?..)

Трудно покидать дом, даже если он долгое время казался тебе самой настоящей тюрьмой. Старый Хрофт даже удивился, насколько трудно.

«Засиделся, мохом оброс, словно лешак», — бранил он себя. Нет, пора, пора в дорогу.

Тот день, как ему казалось, он запомнит навсегда. А потом — что никогда уже не сумеет вспомнить.

Отец Дружин вывел Слейпнира, и волшебный жеребец громко заржал, радуясь вольному ветру и лежащей перед ними дороге. Осталось всего ничего — подпереть колом дверь дома как знак, что хозяина нет дома. Войти и так никто не посмеет — за века жизни здесь вся нечисть, все призраки и духи, все мелкие лесные обитатели, все люди и не-люди накрепко запомнили, что во владения Старого Хрофта лучше не соваться.

— Привет тебе, бог Один.

Ладони Отца Дружин мгновенно покрылись потом. Голос внушал ужас, настоящий, глубинный ужас, заставляя трепетать всё существо владыки Асгарда. Пальцы сжали рукоять Золотого Меча, хотя Один и знал, что с таким противником бесполезным окажется любое оружие.

Руки предательски затряслись, лоб взмок.

— Ты страшишься обернуться, бог Один? Может, ты готов признать, что не заслуживал этого имени? — продолжал ужасный голос.

— Нет, — проскрежетал Отец Богов. — Я ничего не боюсь! И не боялся!

— Неправда, — холодно сказал говоривший. — Боишься и боялся. Правда, не за себя. А теперь вот — именно за себя. Ты даже не находишь в себе сил посмотреть мне в глаза.

Пот градом катился по лицу Старого Хрофта. Мускулы болезненно сжались.

— Я… ничего… не…

Он повернулся.

Прямо перед ним стоял рослый и плечистый человек в длинном и тяжёлом тёмно-зелёном плаще. В лице причудливым образом сочеталось и мужское и женское начала; большие глаза смотрели пристально и взыскующе.

И в каждом из них помещалось по четыре зрачка.

— Прости, я не представился. Посвящённые дали мне имя Орлангур, я Дух Познания. Ты мог видеть меня в своих снах и прозрениях, постигая руны, бог Один, — в виде золотого дракона.

— Я знаю о тебе, — едва выдавил Старый Хрофт, борясь с настойчивым желанием опуститься на одно колено. — Уже в годы моего изгнания.

Дух Познания выразительно поднял одну бровь.

— Изгнания? Но формально тебя никто не изгонял из твоего мира.

— Изгнали из моего исконного дома.

— Ну, если только так, — пожал плечами Орлангур. — Впрочем, как ты, наверное, догадываешься, я здесь не для пустых словес.

— Да будет воля твоя, — услыхал Старый Хрофт свой собственный голос.

— Нет-нет, вот этого-то как раз и не надо, — поспешно отговорился Дух Познания. — У меня нет никакой «воли». Я лишь просто собиратель вестей о происходящем.

— Не… умаляй себя… великий.

— Лесть на меня тоже не действует, — невозмутимо заметил золотой дракон.

— Это лишь… признание действительности, Дух.

— Пусть так, — кивнул Орлангур. — Ты как-то просил меня о помощи, бог Один.

— И не дождался ответа, — в горло Старому Хрофту словно всыпали раскалённого песка.

— И не мог бы дождаться, — заметил Дух Познания. — И никто бы не дождался, так что не думай, что я явил тебе какую-то особенную немилость. Однако я справедлив. Ты оставил кое-что в залоге у некоего Ётуна. Твой залог я возвращаю тебе. Мимир по-прежнему страж источника, но что может там оставаться — решать уже мне. Держи.

В руках Духа Познания появилась хрустальная каскетка, заполненная клубящимся жемчужным туманом.

— Мой… глаз? — не мог поверить Старый Хрофт. — Но… зачем? Почему?

— Источник, почитаемый тобой источником мудрости, есть много, много большее, — загадочно ответил Орлангур. — Мир меняется, Упорядоченное — то есть всё наше Сущее, если ты этого не знал, — меняется тоже. И даже океаны первичного Хаоса, омывающие нашу колыбель, уже не те, что прежде.