Молодой Сталин

Колонна красногвардейцев – вооруженных рабочих-большевиков – сопроводила Ленина в “императорские комнаты”, где его приветствовал председатель Совета Чхеидзе. Но Ленин взобрался на броневик и сообщил собравшимся (в том числе Молотову, Ворошилову и Аллилуеву), что Временное правительство сладкими речами и несбыточными обещаниями обманывает их так же, как оно обманывает весь русский народ. Его речь, как писал один очевидец, “потрясла и ошеломила правоверных… как удар грома”. Ленин возглашал, что большевики должны свергнуть правительство, прекратить “грабительскую империалистическую войну” и немедленно передать всю власть советам.

Многим показалось, что Ленин попросту рехнулся. Меньшевик Скобелев в разгворе с князем Львовым назвал Ленина “совершенно отпетым человеком”. Но даже противники могли только дивиться его яростной уверенности. “Ленин проявлял такую изумительную силу, такой сверхчеловеческий натиск…” – писал Суханов.

Ленин проехал на броневике по улицам в сопровождении оркестрантов, солдат и рабочих. Они держали путь в особняк Кшесинской. Там, в белоколонном салоне балерины, Ленин устроил разнос неверующим большевикам. На следующее утро он говорил с ними в комнате № 13 Таврического дворца. “Все были… ошеломлены”, – пишет Троцкий. Поначалу точку зрения Ленина целиком разделяла только Александра Коллонтай. “Партия оказалась застигнута Лениным врасплох не менее, чем Февральским переворотом”.

Ленинский tour de force убедил Сталина. Он признавался: “Многое стало значительно яснее”. Люди хотели мира и земли, но благонамеренное Временное правительство настаивало на том, чтобы соблюсти царские обязательства по борьбе с Германией и по неразумию откладывало решение земельного вопроса до выборов в Учредительное собрание, которые должны были состояться лишь через несколько месяцев. Только Ленин понял, что ему выпадает невероятный шанс стать хозяином России. После 6 апреля Ленин и Сталин начали вместе тесно сотрудничать в “Правде”².

18 апреля на руку Ленину сыграла оплошность министра иностранных дел Милюкова, который направил Британии и Франции дипломатическую ноту, уведомляющую о том, что Россия собирается аннексировать территории Оттоманской империи. Это означало империалистическую войну в отсутствие императора. Совет поддерживал Временное правительство только при условии, что война будет оборонительной. И так уязвимое министерство подверглось жесточайшей критике. Князь Львов вступил в новую коалицию с военным министром Керенским.

Большевики-радикалы призывали к вооруженному восстанию. Ленину пришлось в первый раз (впоследствии таких случаев будет еще много) сдерживать горячие головы, воспламененные идеологической войной: он утверждал, что восстание в настоящий момент преждевременно. Когда 24 апреля в бальном зале Кшесинской началась большевистская конференция, Ленин “вошел на совещание, точно инспектор в классную комнату”. “Все товарищи до приезда Ленина бродили в темноте”, – говорила Людмила Сталь. Когда Каменев начал критиковать Ленина, Сталин высмеял своего прежнего союзника. Он вновь был ленинистом. Однако это не значит, что он во всем соглашался с Лениным[189].

Сталин сделал доклад о национальном вопросе. В дебатах он одержал верх, но, поскольку пока он был известен в основном по бандитским эскападам на Кавказе, ему была нужна поддержка Ленина. “Товарища Кобу мы знаем очень много лет, – заявил Ленин. – Видали его в Кракове, где было наше бюро. Важна его деятельность на Кавказе. Хороший работник во всяких ответственных работах”. Молотов вспоминал, как Ленин объяснял, чем его привлекает Сталин: он был авторитетом, и на него “можно [было] положиться в любом деле”.

29 апреля на выборах в ЦК Сталин получил третий результат – девяносто семь голосов; больше набрали только Ленин и Зиновьев. Стала ясна его значимость в партии. Теперь Сталин почти все время проводил в Совете. Он редактировал “Правду” или работал с Лениным в Центральном комитете. ЦК впервые избрал Ленина, Сталина, Каменева и Зиновьева в бюро, ответственное за принятие решений. Этот орган был предшественником всесильного Политбюро³.

4 мая из Америки наконец прибыл Троцкий. Он сразу же сразил Петроград. Почти каждый вечер он выступал в переполненном цирке “Модерн”. “Нередко Троцкого несли к трибуне через головы на руках”. Троцкий, как пишет Волкогонов, “упивался ростом своей популярности”.

Ленин понимал, чего стоит Троцкий, и приветил его – спустя неделю предложил присоединиться к большевикам. Ленин утверждал, что их разделяет только честолюбие. Сталин наверняка с отвращением узнал о возвращении революционера-“звезды”. В 1917 году он написал более шестидесяти статей, но Троцкий издевательски назвал их “тусклыми комментариями к ярким событиям”. Когда Ленин послал на переговоры с Троцким делегацию, Сталина в нее по понятным причинам не включили.