Молодость

Комутаев с Хасановым живут в одной палатке. Вечером, после прихода Матовасьяна, полчаса тренировки. Терпеливо добивается упрямый Саид правильного положения корпуса, десятки раз поправляет ремень на плече Хасанова, пробует силу натяжения ремня.

Доотказа уплотнен день в лагере.

Тренировочные часы ежедневно умеют выкраивать эти два комсомольца.

* * *

Утром легко дышится. Звонче льется боевая песня. И от того, что утро такое ясное, от того, что горы вплотную придвинулись, долго, упорно смотрит Саид туда, вдаль. Родной аул где-то за зубчатым перевалом прилепился к голым скалам. Тесно прижались к камню сакли, а к саклям, к людям еще теснее прилепилось то, от чего тускнеет радостный день…

Крепко вклинили кади да мулы отраву шариата в жизнь горской бедноты. Кровная месть, продажа девушек, грязь, темнота еще уродливо вплетаются в новое…

Загораются глаза Саида. Сжимаются кулаки. Мускулы ног пружинятся в четком красноармейском шаге, а в груди растет уверенность:

— Идут даргинцы!

Саид любовно охватывает глазом стройные подтянутые фигуры с винтовками за плечами, покачивающиеся в ритме боевого шага.

* * *

Два года назад начал Саид Комутаев учиться читать и писать. Первую заметку в стенгазету дал. Долго, старательно выводил корявые буквы. Написал: — «Щитаем начать злую борьбу с сонством на посте. Большевики должны бороться с сонством».

Улыбнулся редактор и посадил рядом с собой Саида. Вместе выправили заметку. На другой день она уже была в газете.

Комутаев десяток раз подходил к ильичевке. Билось радостно сердце и замирало, когда группа красноармейцев подходила и читала газету.

Через год.

Упрямый лоб низко склонился над книгой. Рядом — блокнот, испещренный записями. «Вопросы ленинизма» — неизменный спутник долгих зимних вечеров. Саид Комутаев — один из лучших в комсомольской школе.

Ячейка выдвинула его редактором взводной ильичевки. Теперь он сам, приветливо улыбаясь, терпеливо раз’ясняет товарищам их ошибки в принесенных заметках.

Веселым смехом раскатываются военкоры, когда Саид рассказывает им, как он год назад обогащал русский язык, заявляя, как «большевики должны бороться с сонством на посте».

* * *

Накануне вот так же любовно, как сейчас на пути к стрельбищу, Саид осматривал кружок бойцов даргинцев. Кружок — гордость Комутаева, гордость всей части. Недавно еще неграмотные даргинцы работают в кружке над небывалыми темами. Вчера в программе занятий стояло: «Революционное творчество даргинского народа».

Саид рассказывал слушателям о даргинской литературе.

Необычно!

Не то необычно, что у даргинцев, самого отсталого в прошлом народа, самого темного, вдруг обнаружилась литература. Не то.

Необычно, что вот эти молодые, задорные головы с жаром обсуждают и разбирают пьесы своего революционного писателя Рабадана Наурова. Сравнивают Рабадана с давно жившим Бустану Пудухари, песни которого были достоянием горных пастухов.

Необычно то, что эти неуемные, жадные в поисках знаний молодые даргинцы сейчас оживленно спорят о «Тихом Доне», о «Поднятой целине».

Необычно и то, что вчерашнюю работу кружок закончил письмом Даргинскому райкому комсомола, в котором стояли вопросы: Как учится даргинская молодежь в аулах? Читала ли она новую книгу Шолохова? Знает ли она о «Разбеге» Ставского? Какие разговоры идут об этих книгах? Как молодежь работает в колхозах и читает ли она старикам газеты и книги?

Необычно…

Сам руководитель кружка даргинцев Саид Комутаев пришел в Красную армию неграмотным.

* * *

Взвод Комутаева соревнуется.

Сегодня — обязательство.

— Показать образцы огневой подготовки!

На стрельбище — кумачевые вспышки сигналов. Непрерывно появляются и исчезают мишени.

До выхода на линию огня остались минуты. Комутаев еще раз показывает Хасанову:

— Ложиться надо вот так… У тебя недостаток — голову откидываешь в противоположную сторону. Так… А надо…

Голова Комутаева прильнула к винтовке.

— Ноги!

Саид показывает правильное положение ног при стрельбе лежа.

Ложится рядом Хасанов и повторяет все, что делал Саид.

— Правильно, — удовлетворенно отмечает Комутаев и уже на ходу проверяет подгонку ремня на винтовке товарища.

Об’явлены результаты стрельб:

— Взвод по 3-й задаче на «отлично».

Саид тянет Хасанова к будке, на скорую руку сооруженной из свеже-оструганных досок.

В будке — пряный запах смолистых досок. Начальник клуба возится возле микрофона. Тянутся от будки провода к черным дискам репродукторов, укрепленных на столбах возле каждого подразделения.

Будка — это походная радиостанция на стрельбище. Отсюда идет передача сводок о ходе соревнования, об успехах и недочетах стреляющих.

— Идем! Рассказывать по радио будешь.

— О чем? — удивленно спрашивает Хасанов.

— А вот как ты стрелял.

— Плохо по-русски говорю.

— Ничего. Ты на родном, а я переведу.

Через пять минут вся часть слушала, как репродукторы резко выкрикивали сначала непонятное, а потом четкую речь, как отстающий даргинец Хасанов стал передовиком огневой подготовки.

— Теперь ты уже обязан быть передовиком во всем.

— Теперь я обязан, — решительно заявляет Хасанов. — На радио разговаривал… Все слышали… Назад нельзя!