Молодые и злые (СИ)

- Зато ужины в логове чудовища случаются не каждый день, – подметил Вадик, кидая на нее быстрый взгляд и снова возвращаясь к дороге. – Ты уверена в том, что делаешь?

- Нет, – честно ответила девушка, – но это меня не остановит.

- Кирюш, глупая просьба, но я все-таки скажу, – со вздохом проговорил Климов, когда они уже въезжали на территорию аэропорта. – Будь осторожна, очень тебя прошу. Не доверяй ему.

- Отличный совет, – хихикнула Громова, поворачивая голову к другу и ласково глядя на него. – Воспользуюсь им, как только перебью всех бабочек, порхающих у меня в животе.

- Громик, я серьезно, – укоризненно посмотрел на нее Вадим. – Не знаю, какую игру он затеял и какую цель преследует, но ты не выйдешь из нее победителем.

- Я знаю, Вадька, – вздохнула девушка и улыбнулась куда-то внутрь себя. – Но он сказал, что любит меня. Разве можно от этого отказаться?

- От этого еще страшнее, – глухо сказал парень, останавливая автомобиль неподалеку от центрального входа в здание аэропорта. – Его любовь убьет тебя еще быстрее, чем равнодушие.

Кира внимательно посмотрела на друга, глаза которого скрывала от нее длинная светлая челка. Он сам не понимал, насколько был прав. Никто, и Вадик не был исключением, не знал об истинной причине невозможности этих отношений. Громова не могла поделиться этим ни с кем, и не только потому, что разглашение ВИЧ-статуса без разрешения каралось законом, – правовые нюансы, как впрочем, и во всех других сферах жизни, беспокоили ее в последнюю очередь. Девушка была уверена, что никто и никогда не сможет понять, почему она оставалась с ним, даже зная о диагнозе, почему рисковала и продолжает рисковать своим здоровьем и самой жизнью ради человека, счастливых и радостных моментов рядом с которым можно было пересчитать по пальцам, почему она готова отказаться от полноценного будущего, семьи, детей, просто чтобы быть частью его жизни. Хоть ненадолго, хоть на год, хоть на день.

- Я знаю цену, Вадя, – сжимая руку лучшего друга, тихо сказал Кира. – И я готова платить.

- Ты шибанутая, все-таки, – улыбнулся Климов и поцеловал ее руку.

- Я тоже тебя люблю, – рассмеялась девушка, открывая дверь и выскальзывая наружу. – Позвони, если узнаешь что-нибудь про моего нового работодателя!

- Я наведу справки, – кивнул Вадик и смахнул рукой челку. – Чао, Громик! Береги себя!

Собирать информацию и строить предположения относительно ее карьерного продвижения было увлекательно и волнующе, а вот анализировать поведение Максима и пытаться заглядывать в их совместное будущее не хотелось совсем. В эти пасмурные июньские дни, в разгар белых ночей, сбывалась ее заветная мечта, происходило то, что она не смела представить себе даже в самых отчаянных фантазиях. И Кира не собиралась портить этот момент мыслями о том, что будет потом. Главное, что он был с ней, прямо здесь и сейчас.

Его признание разливалось по телу горячей волной, окрашивая весь мир новыми красками. Теперь девушка видела всю историю через призму произнесенных им слов, заново оценивая его поступки и решения, и не находя в них больше ни жестокости, ни эгоизма, лишь любовь и бесконечную тоску по невозможному счастливому финалу. Она два года пыталась понять его мотивы и противоречивую логику, не замечая очевидного. Максим все время повторял ей, что правда лежит на поверхности, но она не слушала. Кира была слишком увлечена своими чувствами, чтобы по-настоящему увидеть его – невероятно сильного, смелого, отчаянно сражающегося за свою жизнь, но такого беззащитного перед ней. Ее чувства все время были взаимны, но она не замечала этого, лишь теперь понимая, что все его действия были продиктованы исключительно любовью и заботой о ней. Именно его любовь не позволяла им быть вместе все это время, а сейчас он просто не выдержал, сорвался, уступил. Любовь оказалась сильнее его и сильнее самой Киры. И Вадик был абсолютно прав, она погубит ее. Пусть так, но это все равно лучше, чем прожить всю жизнь без него.

Громова чувствовала себя самым счастливым человеком на планете, хотя то, что сейчас происходило, едва ли можно было сравнить с нормальными, с точки зрения обывателя, отношениями между влюбленными. Каждый день, в котором присутствовал Липатов, она проживала, как первый и последний в своей жизни, не задавая вопросов ни себе, ни ему, не задумываясь о том, что будет завтра, и наступит ли оно вообще. Как и прежде, она не звонила и не писала ему сама, боясь нарушить это хрупкое равновесие его к ней расположения, спугнуть его внезапное желание выделить ей место в своем графике. Она продолжала работать, встречаться с людьми, вести переговоры, делать укладку и рисовать стрелки на глазах, ни на секунду не выходя из режима бесконечного ожидания, чтобы вновь и вновь вздрагивать от каждого звонка, с замирающим сердцем читать его имя на экране смартфона, а потом лететь через весь город, бессовестно нарушая скоростной режим и позируя всем камерам на кольце. Лететь к нему.